Весна воды - стр. 16
– Хочешь, на Алтай махнем? – спрашивал он, утирая салфеткой усы. – Там сейчас мороз под сорок, горы аж трещат.
Тая закатывала глаза.
– Ну хорошо… А Байкал? Там и солнце, и лед прозрачный. Красота! На коньках можно будет…
– Я не умею на коньках, – напоминала Тая.
– А что ты вообще умеешь? – Папа начинал злиться. – На лыжах не хочешь учиться, на коньках не хочешь. На ватрушке и то отказалась!
Прошлой зимой они присоединились к корпоративному выезду на горнолыжный курорт. Партийцы прятались в теплых шале и пили горячее вино. Но самые активные все-таки вставали на лыжи и борды. Папа был среди тех, кто хвалил и призывал, но сам не участвовал. Тая огрызалась на него – если так здорово, то сам и катайся.
– Ну хоть на ватрушечке! – донимал ее папа, даже за руку тянул.
– Ватрушка – самый опасный вариант, между прочим, – заметила Груня. – Едет быстро, не поддается управлению, переворачивается на скорости. Шею сломать как нечего делать.
Папа фыркнул, мол, ханжа, но отстал.
– На этой твоей ватрушке, – вспомнила Тая, отодвигая от себя тарелку с салатом, – еще нос тогда сломала какая-то киса навороченная. Кажется, твоего Лысина как раз. Крику было, кошмар. Столько денег на пластику – и все зря.
Груня засмеялась и налила себе еще вина.
– Я бы тоже съездила к морю, – добавила она. – Просто неделю побыть в тепле. Зима бесконечная в этот раз.
Папа откинул вилку. Та с лязгом упала на пол.
– Не семья, а нацпредатели. Зима им не нравится. А вот! Такая нам Родина досталась, гордиться надо, а не к морю сбегать.
Груня закатила глаза:
– Господи, Игорь, я иногда думаю, что ты слишком заигрался в эту вашу национальную идею. И в бытовое пьянство. Иди спать уже.
Обычно Тая уходила раньше, чем их перепалка становилась скандалом, такое случалось все чаще. Возвращалась к себе в комнату. Там ждали наушники с шумоподавлением всего, кроме надсадного голоса Курта: «Rape me, rape me, my friend, rape me, do it, and do again»[2].
Жалко, что наушники не защищали от всего остального. Папа становился все агрессивнее в своих вечерних тирадах. Приносил домой не только усталость и пачки распечатанных докладов, но и свое недовольство – кажется, партия никак не хотела вовлекаться в его радикальные взгляды.
– Трусы! – рокотал он. – Идиоты! Предатели!
Груня наклоняла голову, чтобы прикрыть плечом ухо.
Уже потом, когда все случилось и захлестнуло их, Тая спросила, почему та не ушла. От кровной связи так просто не отделаешься, но свалить от поехавшего на фоне поиска новой идеологии мужа – нормальная практика, собрала вещи и уехала, заявление на развод можно подать онлайн. Спрашивая, Тая ожидала услышать что-то про долг мачехи по неоставлению падчерицы в беде. Но Груня затянулась сигаретой – тогда они обе уже начали курить прямо в гостиной – и задумчиво проговорила:
– Я не привыкла покидать тонущий корабль. Нужно было досмотреть, чем дело закончится.
– И как тебе финал? – едко поинтересовалась Тая.
Груня выдохнула облако дыма ей прямо в лицо.
– Пиздец в том, что это далеко еще не финал.
Лева появился в их доме в конце лета – холодного и пасмурного, очень дождливого, изматывающего ночными заморозками. Тая носила пальто все три месяца, но от шарфа и шапки отказывалась принципиально, так что простужалась буквально каждую неделю заново. Шмыгала носом и страшно бесилась. Особенно на папу, который смотрел на жалобно повисшую листву из окна и довольно оглаживал усы.