Вещи мертвого человека - стр. 27
Водитель Олег Михалыч только фыркает.
Вздыхает.
– Да это все в гараже понимают, – закуривает, не спрашивая моего разрешения. – Дураков-то у нас нет…
Мы, правда, давно знакомы. Он знает, что я тоже курю. И не стукач. Мне это, собственно, ни к чему…
– Дед, – разгоняет ладонью дым, – любого перекусит, если захочет. Это все всегда в редакции знали. Везде. И в гараже в том числе, его мужики наши всегда чисто по-человечески уважали, хоть он и сволочь, конечно, редкая. Но рабочий класс понимает. Просто не хочет он уже ничего…
Я вздыхаю. Тоже мне, философ, господи прости, твою мать.
Почти такой же, как я…
– Ну почему, – тоже лезу в карман за сигаретами. – Что-то он почти наверняка хочет. Просто мы не понимаем, что именно. А так – живет ведь и помирать не собирается. И от денег не отказывается ни фига.
Пока поворачивали на Тверскую, набрал Саню.
– Привет, – говорю, – я минут через пять буду. Где встречаемся? На улице, извини, как ты любишь, говорить не будем.
В трубке задорно хрюкают.
– Да я согласен, – отвечает, не здороваясь. – Это не дождь, а просто какой-то пиздец. Такое ощущение, что нас всех скоро тут смоет нахер. Или того хуже, плесенью какой зарастем. Короче, ты, не доезжая до нас, такой паб «Челси» знаешь?
Задумываюсь. «Челси»…
«Челси»?!
– Это минкультовский кабак, что ли? – вспоминаю неожиданно. – Нихуяссе. Там же, извини за выражение, пидарасы одни…
Водитель, накинувший уши на трубку, коротко фыркает. Я машу рукой: за дорогой давай смотри…
– Не, – перебивает. – С Минкульта там народ действительно собирается. Но не гомосеки. Гомосеков в Министерстве культуры у нас, безусловно, много, но собираются они немного в другом месте. Хочешь, покажу?
Ну уж спасибо, думаю.
Уважил.
Я лучше пешком, извините, постою.
– Спасибо, не надо, – бурчу. – Мне пидарасов и в редакции хватает. И не только в редакции, но и по жизни вообще. Не знаем, куда и девать. Короче, я уже к Пушкинской подъезжаю. Давай бегом…
Пушку мы действительно уже, считай, проскочили. Свернули в Большой Милютинский, через холодные плети косого, снова разбушевавшегося дождя.
Вот он, «Челси».
Совершенно неприметная дверь…
Выскочил из машины, пока успел добежать – уже полные кроссовки воды.
А говорят – непромокаемые. И неубиваемые. Дурят нашего брата, короче.
Ой…
Внутри оказалось неожиданно уютно. И даже светло. Но все равно как-то волгло и немного промозгло.
Как, наверное, все и везде этой ублюдочной осенью.
Глава 13. Кому это было надо?
Сашка уже ждал внутри. Бегом, что ли, бежал?
Высокий, сутулый, весь какой-то удивительно нескладный, с простецким деревенским лицом и пижонистыми усиками, подкрученными и напомаженными, но абсолютно не подходящими к вечной одутловатости чуть рябоватой физиономии. Он больше походил на чуть поднабравшего бабла мелкого провинциального барыгу, чем на москвича в «надцатом», насколько я помню, поколении. Да еще и из «старой» московской – профессорской, кстати – семьи.
Я его давно знаю. Еще деды дружили…
– Привет, – говорю, – еще раз.
Он тяжело вздыхает. Смотрит в мою сторону ничего не выражающими глазами немало в свое время выпившего человека.
– Ну, здравствуй, – макает роскошные усы в густую пивную пену.
Пиво, кстати, безалкогольное.
Пижон.
Я взглядом подзываю официантку.
Подходит. Кивает, здороваясь. Достает блокнотик и ручку, демонстрируя готовность записать заказ.