Вещи мертвого человека - стр. 24

Женя выхлебывает содержимое своего стакана одним глотком. Наливает еще, уже на два пальца. Снова опрокидывает залпом.

Морщится.

В его рептилоидном облике снова начинает проклевываться нечто почти совсем человеческое.

– Понимаю, – лезет в мою пачку.

Достает сигарету, прикуривает от моей зажигалки.

Он так-то бросил. У него вообще в последнее время ЗОЖ: никакого рок-н-ролла, поменьше алкоголя, а если да – то очень и очень качественного.

Каждое утро километр в бассейне, не меньше.

Умиротворяющий джаз.

Все дела.

Политика, сэр.

На этих этажах уже дуют весьма неприятные ветра…

Выдохнул горький дым. Затянулся второй раз, покатал дым во рту, не глотая. Затушил сигарету в пепельнице.

Выдохнул.

Поморщился.

– Ты же знаешь, – вздыхает. – Я его терпеть не могу…

Я фыркаю. Тоже выпиваю остатки виски из стакана. Подумав, наливаю туда еще. Сам. Получи, жадина!

Сейчас это мой банк, ты уже морально готов…

Закуриваю.

– Ты и меня, – усмехаюсь, – тоже не очень любишь, Жень. Да и я тебя, несмотря на все уважение и к личности, и к занимаемой этой личностью должности. Это же нам не мешает плодотворно сотрудничать? Потому что мы пусть и не любим, но уважаем друг друга. А я еще и признаю твое старшинство. Не по должности – по жизни. Ну и кто тебе сказал, что тебе надо Деда в этом мире любить? Ни у кого ведь сомнения нет – он тебя тоже при первой возможности закопает. Как и ты когда-то его карьеру похоронил. Но тебе ведь нужно, чтобы все было чики-пуки? А лучший среди известных нам, пусть и сомнительных личностей, в этом деле, простите, кто?!

Он снова вздыхает.

Чешет коротко стриженную и уже крепко лысеющую голову.

Снова лезет в сейф, достает оттуда еще один конверт. Аккуратно кладет его перед моим стаканом с виски.

– Здесь еще десятка, – прищуривается. – Это его аванс.

Вот ведь, думаю. И зачем, когда самому деньги вечно нужны, я тащу в схему человека, с которым еще и придется делиться? Когда в кои-то веки прилетел такой жирный заказ. Аж с переподвыпердом. Клиенты и вправду, похоже, реальные мудаки. Которым не грех впарить прайс по самые помидоры.

И Женя их обязательно разведет…

А я… Я своими руками затаскиваю в схему еще и Деда.

И Дед не будет Дедом, если не отгрызет от общего пирога еще и свой, причем вполне реальный кусок.

Вышел во внутренний двор редакционного здания, под мерный и по-прежнему мертвый непрекращающийся дождь.

От имени Главного по телефону закрепил за собой в диспетчерской одну из редакционных машин: представляю, как сейчас будут материться «разъездные» бригады телевизионщиков, приспособившиеся поджимать под себя закрепленные за холдингом тачки из нашего общего гаража.

Им, типа, нужнее.

Ничего. Пусть поматерятся – только злее будут. Сам в этой шкуре не раз бывал, знаю, о чем говорю. А то взяли себе моду чуть ли не персоналки за ведущими закреплять, которые им совершенно, кстати, не нужны.

Их работа – исключительно в студии, в поле они не ездят.

Все остальное – понты.

Какие еще «необходимые поездки»?! Не надо мне вешать лапшу на уши, я сам через это проходил. Пока не понял, что больше не желаю работать попкой-диктором: авторская журналистика из телевизора уже почти повсюду ушла. Остались, пожалуй, только старые, поднадоевшие, но реальные, по профессии зубры: Киселев с «России». Зейналова с НТВ.