Вещи мертвого человека - стр. 12

Но уже не в старых, не в журналистских компаниях.

Noblesse, простите, oblige.

Морда, простите, буржуйская.

Он тем временем снова тяжко вздыхает. И молчит в трубку.

Не любит признавать свою неправоту. Но тут уж куда денешься. Раньше двенадцати он в любимую редакцию принципиально не приезжает: если нет совещаний «наверху», то элементарно спит.

Ну-ну.

Доливаю шнапс из графинчика. Задумываюсь: не заказать ли еще?

И, кстати, тоже молчу.

Паузу выдерживаю.

Мы тоже умеем…

Наверное, все-таки заказать.

Как за окно в очередной раз гляну, на эту не прекращающую лить с неба холодную, осеннюю воду, так в очередной раз это самое и понимаю. И даже сегодняшние похороны тут ну совершеннейшим образом ни при чем.

Заказать.

Обязательно заказать.

Не-пре-мен-но.

– Ладно, – вздыхает наконец, в третий раз. – У меня в девять совещание в администрации. Хрен его знает, во сколько закончится, но до двенадцати точно. В двенадцать нашему туземному царьку самому к еще более высокому начальнику на поебку идти. И нас туда завтра совершенно точно не позовут, не царское это дело. Так что к двенадцати подъезжай, реально нужен. И не вздумай длительно забухать, некогда. Есть тема денег немного вместе заработать. Так что давай, не телись…

И бросает трубку.

Вот и поговорили, да…

Ничего.

Я, вообще-то, привык.

Гляжу на часы.

Два часа дня.

Терпимо.

Еще успею и нажраться, и поехать домой проспаться, благо жена в очередной командировке. На этот раз в Италии.

Соответственно, и бухтеть особенно некому.

А потом еще раз опохмелиться, если потребуется. И даже еще немного поспать. Что совершенно точно снимает ряд проблем с непрезентабельным внешним видом: для телевизионщика это вообще дело последнее.

Лучше изнутри сгнить, это на экране не так заметно.

Ага…

Все-таки, думаю, хорошо, когда похороны с утра. Утром выпил – весь день свободен.

Тьфу.

Что же я такое несу-то, господи меня прости?

Похороны.

«Хорошо».

Прямо-таки ад какой-то.

Который – прав Довлатов, прав – мы, наверное, сами и есть. И никто больше. Не надо умножать сущности: все уже, в общем, здесь…

– Милая, – машу татуированной официанточке. – А давай-ка мне еще двести того же самого нектару. И пива еще тащи…

Когда пришел в себя, сразу автоматически взглянул на часы. Хорошо, что я их практически никогда не снимаю: Ulysse Nardin, яхтенная модель, ничего сверхъестественного, но совершенно искренне любимая. Никаких «турбиенов» и всего эдакого прочего: на моем социальном уровне это просто пошло. По деньгам примерно на десять тысяч евро с небольшим, что, в общем, для часов «приличных» людей совсем даже и недорого.

При этом масса преимуществ. «Убить» фактически невозможно. Утопить тоже. Что для человека пьющего очень важно, признаться. При этом даже среди ревнивых к часовым прибамбасам нуворишей не вызываешь раздражения и отторжения своим нищебродством: просто молодой человек предпочитает спортивный стиль.

Так, десять часов. Осталось выяснить: вечера или утра…

А пока огляделся по сторонам – обстановка совсем незнакомая.

Не то чтобы некомфортная, нет.

Просто чужая.

Дела…

Татуированная красотка, довольно посапывающая рядом, кстати, оказалась не такой уж и татуированной. И там, где игла мастера не дотянулась до юного комиссарского тела – совсем даже и ничего.

Свежая девочка.