Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - стр. 31

Собачка Усик дала понять, что остались непощекоченные места, но графу было не до этого.

– Господи, он встретится с Аделой!

– Мало того, – поддержал его Майк, – он представится: «Стэнвуд Коббодд». Вот я ему и растолковал, что сюда ходить не надо, и пообещал, что лучшие умы займутся его проблемой. Понимаете, отец прислал ему телеграмму. Хочет, чтобы он сфотографировал здешние интерьеры.

– О боже ты мой!

– Видимо, она пришла, когда мы уже уехали. Он совсем растерялся, но вчера вечером его осенило. Я сниму его в этих интерьерах очень рано утром.

Граф опять задрожал, а Терри – вскрикнула.

– Рано утром! – простонал отец.

– Самое плохое время, – пояснила дочь. – Всюду кишат служанки.

– Они примут его за взломщика…

– Начнут верещать…

– Привлекая тем самым леди Аделу, – завершил Майк, – которая нас и укокает. Именно такая картина стояла передо мной, когда он излагал свой замысел. Но не тревожьтесь. Оснований нет.

Казалось бы, приятное сообщение, однако Терри снова вскрикнула, на сей раз – от гнева, вызвав тем самым вдумчивый вопрос Майка.

– Скажите, как вам удается издавать этот удивительный звук? Я полагал, что он доступен только нескольким щенкам сразу.

Терри не собиралась обсуждать звуки.

– Зачем же вы нас напугали?

– А зачем вы пугались? Вы же знаете, что со мной не пропадешь.

– У вас не было случая это показать.

– Верно, не было. Но это правда. Могли бы привыкнуть к тому, что мой могучий разум решает любую проблему.

– Вы что-нибудь придумали?

– Естественно.

– Вот и рассказали бы сразу, чем пугать. У Шорти высокое давление.

– Наследственное, – заметил граф. – Выше некуда. Майк понял их доводы.

– Да, вы правы. Не подумал. Я всегда сперва сообщаю худшее, чтобы потом сильнее обрадовать. Многие жалуются.

– Не удивляюсь.

– Что поделаешь, художественная натура! Люблю довести до предела, а уж после – снять напряжение. Значит, снимем? Пожалуйста. Насколько я понял, в теплые месяцы ваш замок открыт для обозрения по субботам.

– Конечно.

– Что за легкий тон! Вы об этом не думали так с миллион лет.

– Стэнвуд придет с экскурсией…

– И с камерой.

– А как же Спинк? Он же их водит.

– Плюньте на Спинка. Что он может сделать? Он – пыль под моей колесницей [17].

Терри охнула.

– Знаете, вы просто бесподобны.

– Без «просто» как-то сильнее.

– Стэнвуд знает?

– Еще нет. Меня осенило после визита. Зайду к нему завтра с утра и успокою, а то он очень волнуется. То-то в нем и плохо, нежная душа. А теперь не пойти ли нам в столовую? По-видимому, леди Адела не терпит опозданий.

– Гонг слышали? – спросил испуганный граф.

– Нет, еще не звонили. Но уже половина девятого [18].

– Идем-идем-идем! – воскликнул лорд Шортлендс и в два прыжка вылетел из комнаты.

Майк и Терри медленно пошли за ним.

– Знаете ли вы, – спросил Майк, – что блоха, весящая восемьдесят тысячных унции, подскакивает на тринадцать дюймов?

– Нет, – отвечала Терри.

– Научный факт. Кстати, отец ваш очень проворен.

– Он испуган. Аделы боится.

– Вполне понятно. Если бы мы, Кардинелы, знали страх, я бы и сам ее боялся. Серьезная дама.

– Вы бы видели ее в роли разгневанной хозяйки!

– Любопытное зрелище, я думаю. Странно, что сестры настолько разные. Вы вообще не умеете гневаться. Милость, кротость, доброта – словом, истинная голубка. Идеал для семейной жизни. Вы за меня выйдете?