Весенние элегии Горячие стихи - стр. 2

***

Горячие стихи бумагу прожигают,

На пальцах не удержишь, в сердце – жар,

И ты бежишь по снегу, как по краю, —

О, негасимый внутренний пожар!

Хоть ‘на море, а хоть на крыше мерзлой,

Когда салют вещает Новый год

В России, тополя стоят все в гнездах

И выше крыш птенцы мутят народ.

Хоть год семьи, а хоть по—мексикански

Год смерти, но рожают сыновей —

Восполнить за убитых, басурмански

Всех в толчею, – всей кровушкой своей

Любить Россию, и давать ей имя —

Потерянного счастья тонкий след,

И загордиться генами своими,

Давая нерушимости обет.

Беречь Россию, Родину такую,

Что на созвездии одна ее звезда

Лучами сердце греет и ликует

Внезапно подступившая слеза

От счастья жить в стране с таким названьем,

Что во всю грудь любовью мне горит.

Любить Россию – это как призванье,

Россия—мать и в сердце говорит.

***

Все говорят, что скоро станет лучше,

Трамп женится на безголосой Эльзе

И станет хил, весной проснется в куче

Под русским дубом, рухнув с Эльзой вместе,

Произведет страшнейшее потомство

Для фильмов ужасов, заплачет Голливуд

И перестанет с марсианами здороваться

И говорить через оскалы «verygood!»,

Так как уснули братья—стоматологи,

Вставляя людям челюсти волков.

Ах, человечек в лапках докторов!

Ах, Ангел Жизни у останков логики!

Вернись, я всё прощу с десятком слов

Без канцелярских скрепок экономики!

Пусть кластеры в ознобе единят,

Раз им милы утраченные гномики,

Приобретающие всё подряд,

Снимая флаги в дырокольных боингах

Для новостей в заставку о биткоинах.

***

Стихами вырезана из пространства,

Я не нужна сереющей округе

в своем цветном шарфе на тему моря.

Как то не странно, далека от пьянства,

Я мыкаю и счастье, словно горе,

по центру сыгранной бессмертной фуги,

смотрю в крутилку хитрой центрифуги,

равняющей цвета на платье, блузке,

колготки плавящей,

и сыпью покрывая

из чистой шерсти

кофту, – в ней всё узко

там, где бывает жутко интересно,

по стилю жизни, в целом, разлетайку,

но мне куда лететь—то, если честно?..

и в нужном месте пуговки—крючочки,

чтоб некто рассмотрел в свои очёчки

арт—бижутерию: объект не оцифрован

и дорог сердцу мнимого флориста,

примерно как на счастьице подкова

на шее однозначного баристы,

сварившего в азоте или в чём—то

сушеный искус пьяного индуса.

И у него совсем прямая челка,

взгляд профессионального Прокруста,

и мы друг друга сразу забываем,

в кофейном запахе пока летаем

и дыры в ауре по краешкам латаем,

а после нить вытягиваем просто,

как нас учил почетный Калиостро,

граф без развалин, спасший всю округу

от скуки фокусами, чтобы оставаться

в скучище века, в памяти пространства,

бежать, как пони, отдавая кругу

по интересам

время, постоянство.

***

Множество вентиляторов при любой погоде

Нарезают воздух с персиками, что—то вроде

лодок, в океан воздуха бесстрашно

бросив для сражений рукопашных.

Я и птицами не прилечу – не то, что лодкой, —

ушлые дела решаешь ты с молодкой.

Оцифрованной душой любите бананы,

так на пальму лезьте, папуасоманы.

Не любить душой – как не знать о чуде,

Но душой любить – как дразнить верблюда.

Добрые дела и любовь – коварны:

Хилые тела режет винт попарно.

Как ни суетись, ты – подзол, колбаска,

и тебя сожрут, как ты ни будь ласков.

Стружка с буратин – ящерицы кожа,

В хвостовой отсек, – ветер сёк чтоб рожу.

Оседает гниль по глазницам трупов, —

Вот такой удел телефонных звуков.

***

Пока свирепствует кровавый мукомол