Веселый двоечник - стр. 4
– Не в пирожках счастье, – говорю.
– А в чём же? – удивился Кукушкин.
– Мне бы на Варьке Королёвой жениться. Вот это да!
– А что у Варьки есть? – снова удивился Петька. – Ни пятёрок, ни «Мерседеса», ни бабушки. Что это за жена такая?
– Зато у неё глаза красивые!
– Ну, ты даёшь! – засмеялся Петька Кукушкин. – В жене самое главное – приданое. Это ещё великий русский писатель Гоголь сказал, я сам слышал. А что это за приданое такое – глаза? Смех, да и только.
– Ничего ты не понимаешь, – улыбнулся я. – Глаза – это и есть приданое. Самое лучшее!
Тем дело и кончилось. Но жениться я не передумал. Так и знайте!
Прививка от страха
Больше всего на свете я боюсь уколов. Просто кошмар какой-то. Как представлю шприц с длинной тонкой иголкой, мне сразу дурно становится.
Надо мной даже папа смеётся:
– Из тебя, Семён, ни за что космонавт не получится. Потому что в космические полёты берут только самых смелых и отважных, а ты уколов боишься. Трусы в космосе не нужны! Трусишек не берут в космонавты!
А я папе отвечаю:
– Я совсем не трус, просто боюсь уколов!
Как назло, вчера у нас в школе как раз делали прививки от гриппа. Сказали: всех детей будут прививать в обязательном порядке. Я как услышал про это, чуть со стула не упал. Мне ещё никогда в жизни не делали прививок.
– Говорят, это очень больно, – поправив очки, сообщил Толик. – Я знаю точно!
– Некоторые прямо во время укола сознание от боли теряют, – внимательно посмотрев на меня, сказала Светка Пятёркина. – Особенно такие трусы, как ты, Рыжиков!
– Подумаешь, сознание! – стал запугивать всех Федька. – У некоторых от страха ноги отнимаются. Они потом две недели ходить не могут.
– А ещё бывает, от боли так кричат, что потом целый год говорить не могут, – поддакнул Андрей.
– Слушайте, может, нам сбежать из школы? – предложил я. – А что? Вылезем в окно – и дёру.
– Ты что, Семён, забыл, что наш класс на втором этаже? – покрутил пальцем у виска Толик. – Расшибёмся.
– Димка Пузяев из 2 «А» видел медсестру, которая нам уколы будет делать! – вбегая в класс, поделился Пашка Булкин. – Ух и страшная!!!
– Медсестра страшная? – испугался я.
– Да не медсестра, – отмахнулся Пашка. – Игла, которой уколы делают. А шприц вообще величиной с огурец!
– Такую иглищу вколют – мало не покажется, – заранее потёр место укола Федька. – Такой иголкой запросто можно и человека насквозь проткнуть.
– Она, говорят, раньше коров на ферме колола, – подлил масла в огонь Пашка, – сильная очень!
– Кто, корова? – не понял я.
– Какая корова? Медсестра! – разозлился Пашка. – Уж если она с коровами справлялась, то с нами и подавно справится.
– Ей что коров колоть, что людей – никакой разницы, – встряла Светка. – А что я, корова, что ли?!
– А ещё я слышал, что у этой медсестры хватка железная, – продолжал пугать Пашка. – Она раньше штангой занималась. Под ней вроде бы штанги ломались напополам!
– Вот это силища! – уважительно произнёс Антон.
– А тех, кто боится или вырывается, она к столу специальными жгутами привязывает, – добавил Пашка. – Чтобы не вырывались.
– Боюсь! – честно признался я.
– Значит, тебя-то точно привяжут, – решила Светка. – Будь спокоен.
Тут дверь распахнулась, в класс вошла наша учительница Марья Степановна и пропела, словно песню: