Весело и страшно - стр. 4
И мы все проваливаемся в одну и ту же темноту, где нет снов и ночь пролетает за минуту.
Утро.
– Рота, подъём!
– Подъём, слоны ебаные, отставить! Подъём! Форма одежды номер четыре. Ну же, толстый, хер ли ты там возишься? Взвод, упор лёжа принять, ждём толстого. Толстый, ползи в строй.
– Рота, выйти строиться на плац!
– Быстрее!
Сырой зимний ветер несёт с собой первый куплет песни: «Расплескалась синева, расплескалась». Синева расплёскивается из штабного громкоговорителя. Эту песню мы скоро, вольно или нет, выучим наизусть.
– Эй, рыжий, в ВДВ отжимаются на кулаках? Что болит? Да мне похуй. Эй, ты, да, ты, жопу подними. Выше. ВЫШЕ! Вот так! Ты же, сука, десантник, выше зад! Опускаемся ниже! И что, что лужа? Да мне похуй, ниже корпус, пока я в эту лужу не нассал. Откуда вас таких привозят, а? Элита, бля…
– Ну что, Серёга, как молодняк?
– Третий сорт – не брак.
– А что вот тот у тебя херово отжимается?
– Себя вспомни, слоняра? Толстый, не слушай никого. У меня и бегать будешь, и отжиматься, и все нормативы сдашь. Я из тебя десантника сделаю за эти полгода, не ссы…
Добродушный толстый парень отжимается и пыхтит. Он не знает, что будет через полгода. Никто не загадывает на такой долгий строк. Все хотят дожить хотя бы до обеда, а там хоть ядерный удар.
Логика
В российской армии всё предельно логично.
Взять, например, меня. До армии я занимался в радиокружке – паял всякие транзисторные безделушки, окончил радиотехникум и хорошо разбирался в средствах связи. Я был уверен, что в армии я буду связистом.
– Гражданская специальность есть?
– Так точно. Радиотехник.
– Радиотехник – это хорошо. Будешь сапёром.
Проходит полгода и меня из учебного батальона переводят в отдельный боевой.
– Гражданская специальность есть?
– Радиотехник.
– Хорошо. В учебке на кого учился?
– Сапёр.
– Хорошо. Будешь пулемётчиком.
Всё логично.
Если человек любит курить в неположенных для этого местах, его непременно снабдят куском водосточной трубы, которая выкрашена в цвета сигареты и имеет размер в человеческий рост. С такой «сигаретой» солдат может «курить» везде. То же самое касается, например, бритвенного станка. Если ты потерял бритвенный станок и не побрился, тебе, конечно же, выдадут другой станок – из бревна и прибитой к нему с торца доски.
Смотришь, бывало, строй идёт: у одного станок – с утра не побрился, у другого сигарета – где-то покурил, у третьего на голове вместо берета голубая каска и на груди фанерный щит с надписью «Я – чмо!» – этот в самолёте раздумал прыгать, а в конце строя парень гирю с надписью «совесть» несёт – он свою совесть потерял и пока общую взял напрокат. А вот наряд в столовую идёт: один телевизор тащит, второй антенну с пультом. Это ребята просто любят телевизор на дежурстве смотреть. А коли так – пусть смотрят его неотрывно до самого конца дежурства. Есть даже анекдот, как один прапорщик, услышав от жены, что та за весь день ни разу не присела, заставил её присесть 50 раз. Всё справедливо, логично, и после двух лет пребывания в такой логике уже невозможно до конца перестроиться на жизнь в рамках здравого смысла.
Или вот, например, купил как-то солдат себе печеньку с повидлом, залез на дерево и начал её кушать. Мимо проходил прапорщик и, завидев на дереве солдата, крикнул ему: – Эй, слоняра! Ты что там жрёшь? – Я не слоняра! – громко крикнул в ответ солдат и выронил изо рта печеньку с повидлом. – Слоняра! – сказал прапорщик, поднял печеньку, отряхнул и понёс своей дочке, у которой как раз был какой-то праздник