Вернувший к свету - стр. 39
Случается, что люди после развода остаются в хороших отношениях, порой дружеских, но поцелуй при встрече — другой уровень близости, далёкий от понятия «бывшая» или «бывший». Я представить не могла, чтобы увидев Илью, захотела его поцеловать. Моё желание при единственной встрече после развода было убежать, и только невозможность самостоятельно встать с больничной койки и демонстративно маячивший в дверях знакомый не позволили мне скатиться в банальную истерику.
Ревность. Выходит, во мне говорила ревность. Чувство, на которое я не имела никакого права.
Мы свободные люди, между нами был только секс, напомнила я себе, чтобы придушить гадюку, которая продолжала меня душить, подпуская понемногу яд в кровь. Позволить себе страдать из-за мужчины я не могла. Не собиралась это делать. У меня были планы на новую жизнь, ворох нерешённых проблем и желание начать всё с начала.
А Лёша… что ж, я была готова оставить его в прошлом, перешагнуть через собственную обиду, как через нечто неважное, незначительное. Дурное. Именно к такому выводу я пришла сидя в гулкой тишине авиасалона.
Сибирь встретила крепким морозом. Я куталась в свой куцый пуховичок, с тоской вспоминая шубу. Она осталась на хранении у приятельницы, как и другие вещи, за которыми я собиралась приехать, как только устроюсь. Снимать квартиру, даже комнату только для того, чтобы хранить пожитки, было неразумным расточительством. Везти к родителям — значило нарваться на очередной неприятный разговор, а волочь с собой зимние вещи в разгар осени не имело смысла — была вероятность, что ничего бы с моим переездом не вышло… А ведь почти так и случилось.
Отец сказал, что забрал мои коробки. Съездил в неизвестный ему город, спасибо соседям, помогли. Только шуба, припрятанная где-то в шкафу в таёжном посёлке, не могла согреть, как и мысли о ней. Перчатки совсем не защищали пальцы, шапка, даже с накинутым капюшоном, не спасала от пробирающего до костей холода. Как же быстро я привыкла к другому климату.
Зато радовало солнце и высокое, ярко-голубое небо. Утро было настолько ярким, что я опешила с непривычки, поняв вдруг, чего мне невыносимо не хватало на новом месте жительства — солнечного света. Не тепла, климат в который я перебралась, был значительно мягче, а именно света и снега.
Мне повезло с поездом, что должен был довезти меня в райцентр, а там до родного посёлка оставалось каких-то сто километров. Он немного задерживался, поэтому мне удалось заскочить буквально в «последний вагон», и уже после обеда я вышла на перроне знакомой станции. Автобус привычно не ходил, к этому я была готова, добралась на такси прямо к родительскому дому и с замиранием сердца направилась от закрытой на «вертушку» калитки к крыльцу.
Всё привычное, родное с детства. Хруст снега, запах мороза, еле слышимый, но отчётливо знакомый аромат тайги, перебранка дворовых псов, изредка раздающиеся голоса домашнего скота.
Кирпичный, добротный дом с крепкими деревянными рамами — современные стеклопакеты отец не признавал, даже когда у него появилась возможность заменить то, что он сделал своими руками — высокое крыльцо, надёжная дверь.
Тёплые сени, где принято раздеваться перед тем, как войти в дом. Деревянные вешалки для вещей, подставки для обуви. Лавка вдоль стены, где привычно стояли обязательно закрытые крышками вёдра с водой.