Вернувшиеся - стр. 15
– Они пришли сюда славить Христа? – продолжила Хелен. – Они решили помолиться? Но когда кто-то из них платил десятину? Когда они приходили сюда на Пасху? Скажи мне, Люсиль. Вон там стоит мальчик Томпсон…
Она указала пухлым пальцем на группу подростков, толкавшуюся в заднем углу церкви.
– Когда в последний раз ты видела его в церкви?
Она насмешливо хрюкнула.
– Его так долго не было, что я подумала, будто он умер.
– Он действительно умер, – тихо ответила Люсиль. – Ты знаешь это, как и все остальные, кто сейчас глазеет на него.
– Мне казалось, что это собрание замышлялось только для нас. Ну, ты меня понимаешь.
– Каждый здравый человек осознает, что такого не должно происходить, – ответила Люсиль. – И, честно говоря, они здесь чужие. Но это собрание затрагивает их интересы. Почему им здесь не место?
– Я слышала, Джим и Конни живут в церковном флигеле, – сказала Хелен. – Ты можешь в такое поверить?
– Правда? Я не знала. Но почему они не могут жить под сенью церкви? Они наши сограждане.
– Они были нашими согражданами, – поправила ее Хелен без какого-либо намека на симпатию.
– Мама? – прервал их Джейкоб.
– Да? – ответила Люсиль. – Что такое?
– Я голоден.
Люсиль засмеялась. Напоминание о том, что у нее был оживший сын, который вновь проголодался, принесло ей огромную радость.
– Ты только что ел!
В конце концов, Джейкобу удалось оторвать от рубашки висевшую пуговицу. Он держал ее в маленькой белой руке и внимательно изучал, словно задачу по арифметике.
– Я голоден.
– Аминь, – сказала Люсиль.
Она похлопала его по колену и поцеловала в лоб.
– Когда вернемся домой, я найду для тебя что-нибудь вкусненькое.
– Персики?
– Если ты так хочешь.
– Глазированные?
– Хорошо.
– Папа и я могли бы… – с улыбкой начал Джейкоб.
– Мы с папой, – поправила его Люсиль.
Несмотря на середину мая, старая церковь раскалилась до кипения. Она никогда не имела системы воздушного кондиционирования, и при таком количестве людей, спрессованных, как осадочные отложения, застоявшийся воздух вызывал у прихожан тревожное чувство, что в любой момент могло случиться нечто драматическое.
Это беспокойство передалось и Люсиль. Ей вспомнилось, что она читала в газете или видела по телевизору сюжет о какой-то ужасной трагедии, которая началась из-за большого количества людей, собравшихся в маленьком месте. Здесь и бежать-то было некуда, подумала она. Осматривая помещение – с учетом толпы, бурлившей перед ней, – Люсиль на всякий случай намечала путь отступления. Проход к главной двери был заполнен людьми. Казалось, что все население Аркадии пришло сюда – все шестьсот человек. Буквально стена из живых тел.
Она замечала, как потоки новых людей с упорством и силой вливались в толпу, подталкивая ее к передним рядам. Повсюду звучали приветствия и извинения: «Добрый вечер», «Здравствуйте», «Прошу прощения», «Я не нарочно». Это напоминало прелюдию к трагическим смертям во время паники и бегства. Хорошо, что все происходило вежливо, подумала Люсиль.
Она облизала губы и покачала головой. Воздух становился плотным и тяжелым. Прихожанам уже некуда было двигаться, но люди по-прежнему заходили в церковь. Она чувствовала это нараставшее давление. Наверное, на встречу приехали активисты из Бакхеда, Ваккамо и Ригельвуда. Бюро старалось проводить собрания во всех городах, и каждое из них подвергалось нашествию особых группировок. Они чем-то походили на фанатов известных рок-звезд, которые кочевали за своими кумирами с одного представления на другое. Но эти люди преследовали агентов Бюро. Приезжая на городские собрания, они выискивали повод для воинственных заявлений и будоражили народ призывами к восстанию.