Вернуться назад - стр. 39
– Начну прямо отсюда, – решила я, и провела ладонью по холодному инструменту, царственно стоящему рядом со мной. Присев на банкету, и открыв крышку, переливающуюся на свету, я замерла, не зная, что делать дальше. Играть я не умела, но зов этого инструмента был так велик, что руки невольно легли на клавиши, и слегка надавив на них, растревожили тишину, дисгармонией созданной мной.
– Как жаль, – прошептала я, – ты одно из прекраснейших творений любого из миров, а я кроме ужаса от моей игры, ничего не смогу тебе дать. Прости, – добавила я, с нежностью закрыв крышку, отвернулась от инструмента. Только сейчас, находясь в самом центре зала, около старинного рояля, я попыталась разглядеть его более детально. Оказалось, он был неправильной, восьмиугольной формы, вытянутый по длине. Правая стена, вытянулась больше левой, и слегка закруглилась. Из зала выходило три двери, две из них были открыты. Первая вела в коридор, где находилась спальня. Вторая, слегка приоткрытая, находилась с противоположной стороны. Чуть правее от нее, еще одна дверь, из красного дерева. Объемный рисунок, людей с крыльями вокруг книг, охватывал обе створки двери. Стены зала украшал белый камень с золотыми прожилками, переплетающимися в огромную лозу по всему периметру. На лозе располагались картины с изображёнными на них крылатыми людьми, от маленьких детей, до древних стариков. Обе вытянутые стены дополняли большие окна, как в спальне, и венчались легким тюлем на сборке. Под окнами и вдоль стен грустили диваны из золотого и красного шелка.
Комната была наполнена солнечным светом, посмотрев наверх, в поисках его источника и потолка, я обнаружила над головой просторный, высокий свод, выполненный из стекла, за которым виднелось бескрайнее зеленое небо, и огромная планета как раз мирно проплывающая в вышине. Яркое солнце, так же заглянуло сюда, с таким теплом освещая эту просторную комнату, и наполняя ее жизнью.
Каждый уголок был наполнен этой яркостью, теплом, и я как будто наполнилась им, до краев, светясь изнутри, прогнав прочь злобу, родившуюся во мне утром. Комната оживала в лучах горячей звезды, и я почти слышала мелодию, которую Джон играл здесь вчера. От мысли о муже, тепло разлилось по телу, заставив щеки налиться краской.
Обследовав комнату вдоль и поперек, я решила идти дальше, по коридору, находившемуся передо мной. Оставив инструмент в одиночестве, к которому я думаю, он уже привык, я отправилась в светлый коридор, еще не изведанный мной. Он был очень похож на тот, в котором находилась моя спальня, если честно, я не нашла ни одного отличия и стала немного волноваться, о том, что заблудившись навряд ли смогу найти выход к спальне. В своем путешествии по коридору я не увидела ни единого осветительного прибора, хотя, в них и не было надобности, ведь вместо потолка был легкий стеклянный свод, подобный тому, что остался в большом зале. – Удобно, не надо тратить деньги на электричество, а в таком большом здании платить пришлось бы не мало, – подумала я, вспомнив наши с мамой счета за свет, и ее постоянное недовольство мной по этому поводу.
– Маме бы это понравилось, – улыбнулась я про себя, вспоминая о ней.
Яркий солнечный свет постепенно растворялся в холоде красно – золотых стен, белых колон, бесконечного числа картин, дверей, по каждой стене. Из этого коридора я вышла в еще один большой зал, очень похожей на тот, из которого ушла минут, пять назад. Его отличало от предыдущего, только отсутствие рояля, но вместо него у стены стояло не большое пианино, а по правой стене от меня вместо трех окон, большая четырех створчатая дверь, выполненная из того же красного материала, что и все остальные двери и мебель здесь.