Вернуться к тебе - стр. 18
Во время этих поездок мы видели совсем другого аббу. Он крепко обнимал мужчин вдвое крупнее его. Крошечные комнатки нашей квартиры наполнялись его смехом. Порой он вдруг замолкал – когда сказать хотел много, но не время было говорить.
Я так думаю, что Боаза все же тянуло на приключения, которые сулило лето в отцовском кибуце, иначе бы он обязательно придумал, как от этого отвертеться. Боаз уже тогда был такой. Уж если что ему в голову втемяшится – ни за что не отговоришь.
И брат поехал. И был в полном восторге. И абба был доволен. Боаз съездил в Израиль и увидел другую жизнь. Он вернулся загорелым и стройным, более серьезным. А словечек на иврите он поднабрался больше, чем кто-нибудь из нас выучил в общине «Дом Торы».
Но брат вернулся с кое-чем еще.
В нем появилось что-то такое, что было ему нужно, чтобы стать тем, кем он хотел стать. Что-то вроде ответственности перед миром. Но если даже таков был план аббы, Боаз с этим планом пошел гораздо дальше, чем абба мог вообразить.
– Кристина Кроули? – переспрашивает Перл.
Она доедает мою жареную картошку.
– Ага.
– Ты же от нее был без ума в раннем подростковом возрасте.
Господи! Неужели это всем в глаза бросалось?
Я никогда ничего не говорил Перл о Кристине. Но Перл – она такая. Она знает почти все, даже если не всегда говорит об этом.
Мы сидим в кофейне в квартале ровно посередине между моей школой и той, где учится Перл. Мы иногда там встречаемся, когда ни мне, ни ей не особо охота домой. Я сюда хожу только с Перл, а она просто в восторге от того, что я ни разу тут не был с Цимом.
Мы нравимся официантке. Славная парочка – китаянка в школьной форме и ее патлатый дружок, только-только начавший из мальчишки превращаться в юношу. Официантка даже не сердится на нас за то, что мы заказываем не так уж много.
– Да ты не переживай так, Леви, – говорит мне Перл. – Это же совершенно нормально – хотеть девушку своего брата. Это просто по учебнику на самом деле. А уж когда у брата такая красотка, как Кристина Кроули, кто же станет тебя винить?
Я жую кусок жареной картошки. Она холодная и мокрая. – Знаешь, – продолжает Перл, сунув в рот очередной кусок картошки, – тебе такой гадостью питаться не стоит.
Нужно больше заботиться о своем теле.
Смешно. За неделю я пробегаю почти что марафонскую дистанцию. А Перл все еще курит. И большую часть моей картошки слопала она.
– Ну? И Боаз вылез из своего логова, чтобы с ней встретиться?
Я смотрю на Перл, и мой взгляд говорит: «А ты как думаешь?»
– Ясно. Конечно же не вышел.
Перл размешивает ложечкой заменитель сахара в чашке кофе и вздыхает. Мы молча сидим. Но это молчание не такое тягостное, как у нас дома за ужином. Рядом с Перл ничего тягостного просто быть не может.
Она наклоняется к столику:
– Ну и каково это – снова увидеть Кристину?
Я смотрю на Перл точно так же, как чуть раньше.
– Ну понятно, – говорит она и кивает.
А потом берет меня под руку и провожает до дома.
Когда я сдаю последнее домашнее задание по химии, мистер Хоппер многозначительно пожимает мне руку. Он пытается встретиться со мной взглядом, а я стреляю глазами из стороны в сторону. Отбрасываю волосы со лба. Пытаюсь посмотреть на учителя.
«Может быть, – думаю я, – если я посмотрю ему в глаза, он решит, что больше ничего говорить не надо. Может быть, если я посмотрю ему в глаза, он решит поставить мне отметку получше