Вернуть жену. Я тебя не отпускал - стр. 17

Матвей смотрит по сторонам.

– Судя по тому, что я её тут не наблюдаю, на твоё предложение она отказом ответила?

– Повыделывается и перестанет. Я хочу как лучше для неё.

– Это называется «причинять добро». Такое вообще-то не приветствуется в демократическом обществе.

– Слушай, она… – начинаю я и осекаюсь.

Что ему объяснять? Всё равно не поймёт.

Я знаю, Матвей меня осуждает. Не только за тот фарш, который я сейчас устроил, но и за прошлый фарш тоже. За внезапный фортель с Дианой, который, если честно, для меня самого стал ахренительной неожиданностью.

Не думал, что я смогу вот так сорваться.

Подло. Низко. Некрасиво.

Девочек обижать нельзя… А я обидел самую важную женщину в моей жизни.

Вот только я свои косяки признал, за них раскаялся, а Ася до сих пор себя в белом пальто видит. Как будто в том, что наш брак разрушился, виноват я один.

Я сделал контрольный, не спорю.

Но катализатором стал не я, и запустил эту херню всю тоже не я.

Мы оба.

Оба виноваты.

– Короче, Дамир, если ты реально собрался силой её увозить…

– Да не стану я, брось. Я же не зверь.

– Она так не думает.

Стреляю тяжёлым взглядом в Мотю.

Ещё и ты мне тут давай, ага!

– У неё не останется выбора.

– Как это?

– Перекрою кислород, закручу гайки.

– Ой, мля, – Мотя закрывает ладонями лицо и бубнит в них. – Шахманов, ты отбитый нахрен! Просто дно!

– Мне, Мотя, насрать уже, как это выглядит. Не до безупречных образов. Я без неё жить не могу. Пробовал – фигня получается. Оно всё пресное, понимаешь? Это не жизнь, а дешевый суррогат.

Мотя медленно кивает и отбивает ритм пальцами по стакану.

– Ребёнка видел?

– Видел.

– И?

– Мимо.

– Точно?

Вспоминаю рыжеволосого конопатого мальчугана.

Вздыхаю с тоской.

– Ни единого шанса.

У Моти на лице смесь сочувствия и жалости.

Он знает, как я от Аньки ребёнка хотел. Представляет, наверное, какой это для меня удар.

– М-да уж. Это прям карма какая-то. Может, тебе всё же пересмотреть взгляды на жизнь?

– Нормальные у меня взгляды, – отпиваю кофе. Горький, противный, на вкус напоминает последние четыре года моей жизни.

Мотя тоже пьет без удовольствия.

– Дальше-то что?

– Не знаю. Думаю, всё же поближе познакомлюсь с Кирюхой этим.

– Этой.

– Что – этой?

– Кирюха – девочка. Ты чё, Дамир, каким местом на ребёнка смотрел?

Так-так.

А вот здесь интересно…

Сгребаю со стола телефон, хватаю ключи от машины и выбегаю из дома.

– Ты куда?! – кричит вдогонку с крыльца Мотя.

– Жди здесь! Я за семьёй.

Ну, Ася! Нас ждет очень серьезный разговор!

Залетаю в квартиру. Наша дверь со всего маху хлопает о соседскую и сама же прикрывается, двигаясь на обратной тяге.

Я ставлю Кирюху на пол и несусь прямо в обуви в зал.

Олег, который спокойно спал, подскакивает, растревоженный звуками.

– Ась? – морщится, вытаскивает телефон из под подушки. – А ты что так рано? Сегодня же понедельник.

– Так получилось, – тянусь к верхней полке, достаю папку со всеми своими документами, прячу в сумку.

– Это тебе зачем?

– Надо, – откидываю сидушку кресла, вытаскиваю спортивную сумку. Осматриваю. Встряхиваю от пыли.

– А… А что происходит?

– Ничего. Спи дальше.

– Ась?

Заталкиваю в сумку одежду, которая может в первое время пригодиться.

– Солнышко, сходи за игрушками, которые возьмёшь с собой, – натянув на лицо улыбку, говорю Кирюше.

Кира кивает.

Всю дорогу до дома я рассказывала ей, что мы отправимся в путешествие. Кира новость восприняла с радостью и воодушевлением, а когда узнала, что Олег с нами не поедет, обрадовалась, кажется, ещё больше.