Верни меня домой - стр. 32
Город начался с крепостной стены. В настежь открытые ворота ломились и пешие, и конные. Я боялась, что нас встретит стража, похожая на ту, что остановила в прошлый раз, но оказалось, что за порядком на входе никто не следит. Пришлось потолкаться, чтобы оказаться внутри. Влившись в общий поток, мы добрались до базарной площади.
Побродив между рядами, поняли, что такие бедолаги, как мы, могут претендовать лишь на место между лавочками или открытыми прилавками, где более опытные уже разложили свой товар. Спросив разрешения, мы встали у стола с меховыми шапками. Пойдут покупатели за головными уборами, может, заинтересуются и нашим товаром.
Только сейчас я смогла рассмотреть ту часть города, куда попала. Идя в толпе, я боялась отстать от Лесека или потерять его из вида, поэтому не особо глазела по сторонам. Да и не на что было посмотреть. Судя по всему, мы находились далеко от центра. Одноэтажные дома довольно обшарпанного вида, смешанная со снегом грязь под ногами, хлипкие доски, с которых мы рисковали сорваться и ухнуть в неприятно пахнущую жижу по колено. Хмурые лица, серые одежды. Хорошо, что мы с Лесеком выбрали темные вещи. В такое тревожное время лучше не выделяться из толпы.
Торговая площадь была вымощена булыжником, но камень не спасал от чавкающей под ногами грязи. Эта часть города отличалась домами в два, а то и в три этажа. Появились вывески – доски, качающиеся на цепях, с названиями харчевен и постоялых дворов. Телеги и прочие повозки, сгрузив пассажиров, заворачивали туда.
Вдалеке виднелась башня с остроконечной крышей. Когда полился колокольный звон, я поняла, что там и есть центр города.
– Постой здесь, – шепнул мне Лесек, суя в руки узел с шубами. – Я сбегаю посмотрю, почем продают такой товар.
Вернулся он быстро. Я по хмурому лицу поняла, что мальчишка чем-то недоволен.
– Похожих на наши близко нет. Одно тряпье. Но и то продается дорого.
– Что ты предлагаешь?
– Если мы заломим цену, которую наш товар достоин, боюсь, стоять мы тут будем до ночи. А продавать задешево – себя не уважать. Ставь на каждую по десять золотых. Им красная цена в пятьдесят.
Я вытаращила глаза. Это же огромные деньги! Я уже поинтересовалась, сколько стоит шапка из лисьего меха, самая дорогая из лежащих на столе. Ее уступали за две серебрушки, и то обещали скосить цену. А как я поняла, десять серебрушек – это уже золотой.
– Не спускай в цене, – Лесек деловито развязывал узел. – Лучше домой унесем. Я понял, что сюда нет толку ходить с дорогим товаром. Надо брать что попроще. Такой обязательно купят.
Мы простояли без толку до полудня – колокол боем отмерил время. К шубам приценивались, но, услышав стоимость, цокали языками и уходили. Или предлагали слишком мало. Резали цену втрое. Были и такие, что смотрели на нас, как на сумасшедших.
– Лесек, может, отдадим за три? Пусть забирают. Скоро стемнеет, а до дома путь неблизкий. Хоть что-то успеем купить.
– Нет, – помотал головой мальчишка. – Не купят и не надо. Завтра снова придем, но уже с другим товаром. Не умираем же от голода.
У меня уже ныла спина и замерзли ноги. Я приплясывала на месте, чтобы хоть как-то согреться. Торговка шапками смилостивилась, дала мне посидеть на своей скамеечке. Опытная, она принесла не только табуретку, но и бросила под ноги пару досок. Все не по стылой грязи топтаться