Великий полдень. Роман - стр. 74
– А ты – нет?
– Я же знаю тебя почти всю жизнь, – удивленно сказала Майя.
– Тебе безразлично?
– Нет, – тихо сказала Майя. – Просто я всегда знала, понимала с детства, что однажды ты сделаешь что-то великое. И сделал. Вот и все…
После этих слов на меня словно пахнуло ароматом матиолы, в невероятном количестве насаженной в то прекрасное лето свихнувшимся садовником. Я посмотрел на ее руки и вспомнил, как они нежно ласкали моего сына. Я взглянул ей в глаза. Они излучали тот же чистый и родной синий свет. Они были широко раскрыты и казались чуть-чуть пьяными. Она улыбалась, и в этот миг я не сомневался, что на ее губах играет та самая «прощальная улыбка», призванная блеснуть на мой «печальный закат». Мы улыбаясь смотрели друг на друга. Единственное, что нас разделяло – это большой овальный стол, над которым ярко сиял светильник. Так мне казалось и уже грезилось, как у нас прекрасно тут все устроится…
– Как у тебя хорошо! – вырвалось у меня.
– Ничего особенного, – пожала плечами Майя. – Голые стены и все. Офисную мебель должны привезти и смонтировать только на будущей неделе, а пока тут делать нечего.
– Почему офисную? – опешил я.
Господи, я же ей только что вдохновенно толковал о том, как здесь все необыкновенно можно было бы декорировать! Намекал весьма прозрачно…
– А какую же еще? – удивилась она. – Ведь мы решили, что здесь у нас будет что-то вроде центрального офиса, – объяснила она. – Хозяйственные и организационные вопросы, касающиеся нашего Пансиона, удобнее будет решать здесь, а не в Деревне.
– Вот оно как, – уныло протянул я.
Все мои сокровенные мечты насчет гнездышка в восточном вкусе рухнули в один момент.
– Конечно, – энергично продолжала Майя, – В будущем число наших воспитанников, возможно, значительно увеличится. Здесь, вдали от детей, так сказать на нейтральной почве, мы сможем устраивать родительские собрания, проводить собеседования с новыми желающими. У дяди Володи, как у директора Пансиона, офис, конечно, будет в самой Деревне, а у меня, как у администратора, здесь.
– Ну да, ты ж теперь администратор… Неужели для тебя это так важно?
Я и вовсе пал духом.
– Очень важно. Я рада, что теперь у меня есть свое настоящее дело.
– Но ведь ты, кажется, еще не старая дева, чтобы возиться с чужими детьми.
– Глядя на нынешних детей, я думаю, что, если бы у меня были свои, я бы их тоже определила в наш Пансион… А вообще-то, – улыбнулась Майя, – мне кажется, я уже давно старая дева.
Мне хотелось вскочить и, опустившись перед ней на колени, обнять ее ноги и признаться в любви. Я бы смог убедить ее, что в свои двадцать лет она отнюдь не старая дева и ей вовсе ни к чему эта забава с Пансионом. Что если бы у нас с ней были дети, мы бы чудесно жили своей семьей. Это гораздо лучше. Это и есть настоящее счастье. И мой Александр жил бы с нами. А Наташа, Бог с ней, пусть бы пожила «по-человечески». Устроила бы свою жизнь так, как ей хотелось, пожила для себя. Все так просто, ясно, и никому не во вред, к общему благу. Я искренне в это верил… Ах, если бы только сейчас снова вернулся тот летний день, и мы с Майей лежали бы рядом на горячем песочке под солнышком, касаясь друг друга локтями! Я с легкостью выложил бы ей все, что у меня на сердце. Но как объяснить ей все, если даже за окном стоял такой промозглый зимний туман?.. Может быть, уже вообще не нужно было ничего объяснять. Майя и так знала главное. То, что я сообщил ей в той глупой записке. Она для себя уже все определила, когда вернула мне мою записку. Это было сделано с определенной целью. Но я, бестолковый, так тогда и не понял, что именно это должно было означать.