Великий и Ужасный – 4 - стр. 21
– …обычные наркоманы, обжеванные в хлам, пропащие души. Но! Нельзя продавать эльфов. Вообще – торговать разумными нехорошо. Тем более – он знал, отрыжка койота, что на них будут ставить опыты!
– Опыты? Какого рода? – подобрался я.
– Насколько я могу судить – техномагического. – Таго Гваун Амилле заложил руки за голову. – Брр-р-р, мерзость… В общем – у нас с ним непреодолимые расхождения. Я, может быть, и простил бы ему этих доходяг, но…
– Но? – Я покрутил пальцами, требуя продолжения.
– Но год назад он продал меня, – житейским тоном сообщил эльф. – Теперь мне нужен доступ к изображениям на камерах, чтобы я мог увидеть – где обитает эта двоюродная падла, ёлки. И я пойду туда и убью его.
– Отличный план, – сказал я. – Простой и точный, как кхазадские часы. Что может пойти не так?
– Действительно! – хмыкнул эльф. – Что?
– Очень просто. – Я встал с лежака, сложил руки на груди и уставился на него из-под нахмуренных бровей. – На кой хрен это МНЕ?
Глава 5. Бунт на двоих
Промилле стоял у меня на плечах и стучал кулаком по потолку. Тук-тук-тук… Тук-тук-тук…
– Шаг влево! – командовал он, и я делал маленький приставной шажочек.
И снова он продолжал стучать. Тук-тук… Тук-тук! Дятел зеброобразный, ять!
– Чего ищем? – не выдержал я.
«Дын-н-нь!» – металлически откликнулось нечто на потолке.
– Вот! – торжествующе провозгласил эльф. – А я знал! Зря я, что ли, за ту схему такие сумасшедшие деньги вывалил? Тут – вентиляция. Вытяжка! Но она не работает. Раньше тянула из кочегарки и из прачечной, теперь всем плевать. Жара, сырость, какая разница, ёлки? Всем, кроме меня… Мне надо в центр связи.
Я ссадил Таго на пол и глянул на него с сомнением:
– И мы, как в тупом кино, полезем по вентиляции? Как ты себе это представляешь? – Я повел плечами, демонстрируя свои габариты.
– «Полезем»? Не-е-ет! – засмеялся эльф. – Ты просто сломаешь там все и проделаешь дырку в потолке, а потом в полу! Там обычная жесть с нержавеющим покрытием. Потом – вентиляционная труба диаметром сантиметров сорок, пустая внутри, а над ней – пол дощатый, сокрушишь в два счета. А я тебе помогу! И мы вылезем ночью в прачечной, а потом – пробьемся на пункт связи. Тоже ночью. Там даже проще будет – передвинем стиральные машины, и не нужно мне будет тебя на плечах держать… Там стиралки так грохочут, что никто ничего не услышит! А на карцер вообще всем насрать, охрана давно в каптерке в домино режется и порнуху смотрит по телику.
– Тебе на плечах держать – меня? – Мои сомнения нарастали.
– Надо же тебе будет как-то все это ломать? Ну, точка опоры, трамплин… А я, получается, буду страдать под твоим весом. Не бойся, не сломаюсь, – не очень уверенно проговорил он.
– Значит, мне нужно проломить потолок примерно над твоей башкой? – уточнил задачу я.
– Не примерно, а вон там, где штукатурка отвалилась куском в виде жопы, – ткнул пальцем в цель Промилле.
– Это сердечко! Кто из нас эльф? – возмутился я. – Что лучше вообще – разломать жопу или разбить сердце?
– Лучше выбраться отсюда, ёлки!
С этим спорить было глупо. Звонок Храпова не помог, никто меня спасать не явился, мы торчали в карцере черт знает сколько времени, и мои аргументы в пользу того, чтобы вести себя прилично, разбивались о невыносимую бренность бытия в четырех стенах. Да еще и эльф все пытался мне доказать, что, если мы даже сожжем эту тюрьму на хрен, нам никто ничего не сделает! Почему? Да потому, что нас тут нет! Тут есть заключенный Зебрин и заключенный Хероплетов, никаких Таго Гвауна Амилле и Бабая Сархана Резчика ни по каким базам не проходит. Фотки на фоне стеночки? Так они в папочке лежат, в бумажной. Записи с камер? Так они на видеокассетах хранятся! Никакого цифрового следа!