Великий и Ужасный – 1 - стр. 9
– И нахрена оно мне? – Я всё никак не мог просечь ситуацию.
– Так за мясо! Я пацанов позову, мы заберем? Тут килограмм сто пятьдесят – двести, не меньше! Одному мне не съесть!
– Где, мать твою сраную, «тут»? Где ты тут видишь… – Я почувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается волна лютой ярости: первая четкая и внятная эмоция за все проведенное тут время, но в этот момент мой взгляд наткнулся на тело орка на полу, и я сразу всё понял.
Вот тебе и «каннибал корпс», однако!
– Учителя я тебе жрать не дам! – Внезапно пришло понимание, что этот мертвый орк и есть тот самый Резчик. – Его вроде как магией убило, и поэтому…
– А-а-а-а! Тьфу-тьфу-тьфу, спасибо тебе, урук, за честность и за заботу о нас, грешных… Сожрал бы, а потом какой чирей на носу вскочит – как быть? – Он потрогал свой длинный нос, снова шмыгнул и почесал левую ягодицу. – Или на еще каком нужном месте… Так ежели магией – так сжечь бы надо! Хошь – мы с пацанами за покрышками сгоняем? Оно погребальный костер такому важному уруку вроде как и самое подходящее…
Суетливый типус… Гоблин! Это, черт его возьми, был гоблин, я вспомнил это буквально по щелчку, озарение пришло точно так же, как вспоминаются строчки давно забытой песни или пинкод от карточки, которым не пользовался лет двести из-за всеобщего внедрения беспроводных технологий. В общем – гоблин переминался с ноги на ногу, суетился, поправлял штаны и вообще, похоже, был парнем дерганым.
– А с меня что? – уточнил я, подозревая подвох.
– А ты нас от Щербатого прикроешь. Он у нас гостиницу отжать хочет… – Гоблин заискивающе глянул мне в глаза снизу вверх. – Но ты же тут поживешь еще, ага? С тех пор как Резчик сюда заехал – Щербатый не заглядывал. Двое из урук-хай – это сила! Но и один из урук-хай – это лучше, чем дюжина из гоблин-хай… Снага вас боятся!
– Поживу, – кивнул я. А что мне еще было делать? Другого пристанища, кроме раздолбанной комнатенки, в ближайшем будущем не предвиделось. – Тащите покрышки…
– Ты своего учителя на задний двор принеси тогда, урук… Больно он тяжелый! Как звать-то тебя, кстати? А то при Резчике ты, понятное дело, помалкивал, а щас уж сам по себе, так что – можно!
– Бабай, – сказал я.
– А я – Кузя, – откликнулся гоблин. – Будем знакомы.
Запах автомобильной резины, так раздражавший меня раньше, теперь воспринимался вполне спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Вообще, теперь многое не казалось очень уж критичным, не только вонючая резина. Особенность нового тела? Вполне возможно.
Резчика, моего учителя – совершенно и окончательно мертвого – гоблины запаковали в покрышки, уложили получившееся нечто на бетонную плиту посреди жутко захламленного двора и облили горючим из пластиковой канистры. Кузя протянул мне кусок штакетника с набалдашником из какого-то комка тряпья и спросил:
– Зажгу?
Я взял факел и дождался, пока гоблин достанет из карманов своих рваных штанов большой коробок со спичками навроде охотничьих, чиркнет… Пламя весело принялось жрать тряпье и древесину, так что я в несколько шагов пересек разделяющее меня и незнакомого мне мертвого Резчика пространство дворика и поджег масляно блестящие покрышки. Огонь загудел, взметнулся к небесам.
Гоблины молча стояли и смотрели на меня, как будто чего-то ожидая… Наверное, нужно было сказать что-то такое, соответствующее моменту? Но что? Что в таких случаях говорили у этих самых урук-хай?