Великая армия Наполеона в Бородинском сражении - стр. 103

. Подобные настроения затронули и профессиональных военных мыслителей. Наиболее известный из них граф Ж.-А. де Гибер (1743–1790) рекомендовал распространить военное обучение во всех классах населения, вплоть «до самых бедных деревень». «Любовь к оружию и к воинским упражнениям, привитая дворянству, – считал он, – вскоре передастся народу…» Это, по мнению Гибера, лучше организует нацию[588]. В этих проектах Сервана и Гибера, как блестяще показал современный автор Ж. де Пюимеж, проявлялся миф о «солдате-землепашце», рожденный памятью о военизированном обществе Римской республики и реализованный европейским обществом в XIX и ХХ вв.[589] Таким образом, еще в дореволюционную эпоху во Франции были созданы многие предпосылки для появления новой армии, причудливо соединившей дух свободы с изощренной формой подчинения человека военной и государственной машине.

Эволюция французской армии в годы революции хорошо исследована. Среди наиболее крупных зарубежных работ отметим труды Ш.-Л. Шассена и Л. Энне, Ж. Жореса, А. Собуля, Р. Кобба, Ж.-П. Берто, С. Ф. Скотта, Р. Блауфарба, А. Форреста[590]. Среди отечественных авторов – В. А. Бутенко, А. К. Дживелегова и О. В. Соколова[591]. Армия восприняла начало революции в целом положительно. Несмотря на создание Национальной гвардии, которая должна была во многом составить противовес регулярным частям, армия в первые месяцы приветствовала происходившие перемены. Однако с конца 1789 г. начал разрастаться конфликт внутри самой армии, вследствие чего наметился рост дезертирства, в том числе и среди офицерского состава. Как отметил 4 июля 1790 г. военный министр де ла Тур дю Пен, офицеры покидали части, нередко эмигрируя за границу, главным образом в связи с развитием «армейской демократии», выразившейся в отказе рядовых и унтер-офицеров от соблюдения субординации[592]. Однако те офицеры, чья карьера зависела от революционных изменений, предпочли оставаться со своими полками.

В условиях быстрого ослабления старой регулярной армии все чаще стали раздаваться голоса о создании массовой общенациональной армии, основанной на новых, демократических, гражданских принципах. 12 декабря 1789 г. депутат Учредительного собрания Э.-Л. Дюбуа-Крансе потребовал «действительно национального набора, который бы охватил каждого второго в стране…»[593]. 28 февраля был принят декрет о праве каждого гражданина «быть допущенным ко всем военным должностям и званиям». Еще ранее названия полков были заменены номерами, что должно было, как мыслилось, подорвать их корпоративный дух (впрочем, несмотря на этот акт, многие части продолжали еще много лет спустя называть себя «наваррцами», «пьемонтцами», «пикардийцами» и т. д.). 4 марта 1791 г. была упразднена милиция и королевская гвардия. 1 августа того же года был принят ордонанс, вводивший новый устав, изменявший правила маневрирования, подготовки войск, методы военного строительства. Основанный на принципах Гибера, этот устав практически не изменялся до 30-х гг. XIX в.

Поворотным пунктом в истории старой армии стали события, связанные с бегством короля. С середины сентября 1791 г. стал происходить массовый отток из полков и эмиграция офицеров. К концу 1791 г. примерно 60 % офицерства покинуло армию[594]