Велесова ночь, или Погладь моего медведя - стр. 35
«Куда только помещается?» — задумалась Алисса.
Ярополк явно прочитал ее мысли — поманил, потянулся к ней через стул за спиной у Златослава, негромко сообщил:
— Это у него зажор перед праздником. Впрок наедается, уже завтра с утра кусок в горло не полезет, да и дергать будут беспрестанно. Ты проследи, чтобы первого вечером еда в доме была, а то он отоспится и подошву сгрызет, если ничего в холодильнике не найдет.
— Обязательно, — пообещала Алисса.
И задумалась. Что это? Ни к чему не обязывающее поручение, потому что она под ногами путается и может вовремя в холодильник заглянуть, или, так сказать, отцовское благословение? Златослав относился к наставнику как к родному, да и тот ругал его как сына, а не ученика, давно покинувшего стены Обители.
После горячего объявили танцы — перед тортом. Алиссу на медленный танец пригласили трижды: сначала Глеб Митрофанович, потом полковник Ломакин, а после них — боевой архивариус Семенов. Танец с Семеновым вышел самым продуктивным — Алиссу и Златослава пригласили на рыбалку возле шлюза водохранилища в обмен на пачку фломастеров.
— А можно будет уйти до торта? — спросила Алисса, когда Семенов вернул ее на стул рядом с волхвами. — Душно, музыка слишком громкая, сладкого не хочется. Я бы прогулялась, Степа с Лиссой уже возвращаются.
Златослав кивнул и пообещал, что свою долю торта они унесут с собой. Так и вышло — несмотря на явное неудовольствие Глеба Митрофановича, они покинули Дом культуры с коробкой, в которую им упаковали три огромных куска кремово-бисквитного кондитерского изделия.
Улица встретила их свежей прохладой. Лисса сообщила: «Мы возле фонтана. Степан рассказывает мне, как празднуют день Перуна. Это второе августа. Представь, гвардейцы купаются в фонтане! Надо приехать сюда летом, посмотреть».
Федор что-то проворчал и пошел вперед. Ярополк усмехнулся. Златослав переложил коробку с тортом из руки в руку, чтобы Алиссе было удобнее взяться за его локоть. Они неспешно добрались до машины наставника, доехали домой и первым делом отправили Лиссу рвать айву на варенье. Тигрица полезла на дерево, сбивая плоды ударами когтистой лапы, Федор задумчиво наблюдал, а Степан Твердомыслович ужасно волновался и бегал вокруг айвы.
«Он боится, что я упаду, — похвасталась Лисса. — Он за меня переживает! А Златослав за тебя — нет».
«Я не лазаю по деревьям, — напомнила Алисса. — И не только по деревьям. Не полезу ни на крышу, ни на станцию растениеводства. Не хочу давать поводов для волнения».
Лисса фыркнула и сбила крупную айву, которая упала на Федора. Тот вздохнул и зажмурился.
Закатное солнце вызолотило большие кухонные доски, которые Златослав вынес в сад, отразилось в лезвиях ножей, наточенных Ярополком, погладило бока таза для варенья, вымытого и поставленного на садовый очаг. Алиссе доверили помешивать сироп — Златослав, под руководством Ярополка налил в таз немного воды и насыпал сахар. Холодало, воздух пропитывался сладким дымом. Златослав принес из дома одеяло и укутал Алиссу со словами: «Вечерняя сырость у нас коварная».
Застучали ножи. Ярополк рубил твердые плоды тесаком, разваливая сначала на половинки, а потом на четвертинки. Златослав вырезал серединки с косточками и делил четвертинки на темнеющие ломтики. К моменту, когда сироп закипел, на столе уже стояли две миски нарезанной айвы. Алисса набирала горсть, осторожно бросала в сироп, помешивала и снова добавляла фрукты.