Велесова ночь, или Погладь моего медведя - стр. 34
— Это мой наставник! Яр, это Алисса, Алисса, это Ярополк.
— Рад встрече!
Ярополк был кряжистее Златослава, и лишен проворства и обаяния — чувствовалось, что ни с ним, ни с медведем Федором лучше не шутить. Златославу со Степой они явно благоволили, и Алисса понадеялась, что встреча — или инспекция? — не принесет никаких неприятностей.
— Водитель Петровны на выезде из города мне посигналил, она крикнула, где вас искать. Я сразу в центр и двинул, не стал к тебе заезжать.
— А медальон? — жадно спросил Златослав.
— Потом отдам. На банкете он тебе не нужен. Пойдемте. Покажешь, что там у вас теперь вместо гостиницы.
Разговорились. Ярополк Сергеевич ни о чем не расспрашивал, подшучивал над Златославом, рассказывал Алиссе, как он с ним намучался — «вот, Федя не даст соврать!» — подмигивал и оглаживал короткую бороду. Лисса перестала дичиться и сообщила Алиссе, что Федор очень галантен, но ее сердце уже отдано Степану.
— О! — Ярополк прищурился. — Да никак сам Глеб Митрофанович у входа. Да с караваем! Торжественная встреча, однако!
Медведи и тигрица добежали до входа в ДК первыми. Побегали вокруг колонн, обнюхали мужчину с караваем, после чего Лисса с возмущением сообщила:
«Это тот же самый хлеб! Он воняет гадостью с железнодорожной станции!»
Волхвы выслушали медведей и дружно рассмеялись.
— Сэкономил, — сказал Златослав. — Наверное, про этот срок годности Петровна и говорила.
— Хоть бы проветрил его, что ли, — покачал головой Ярополк.
Алисса поднялась по ступенькам, выслушала приветствие жреца Сварога, приняла из его рук воняющий каравай на полотенце и понесла внутрь Дома культуры, стараясь не уронить солонку. В холле она огляделась по сторонам, ища место, куда можно пристроить груз, зацепила взглядом плакат, прочитала и шепотом спросила у Златослава:
— А что такое «Слава КПСС»?
— Слава кузне, плугу, солнцу и Сварогу, — так же шепотом ответил тот. — Этот лозунг часто встречается: и светящиеся надписи на крышах были, и мозаики, и даже в горах КавМинВод высечен чей-то барельеф и эта надпись. Поиск по архивам позволил установить, что «Слава» это не имя, а неодушевленное существительное женского рода. После долгих прений принята нынешняя расшифровка — возвышенная похвала труду и Сварогу. Существуют и альтернативные версии, но...
Увлекательную беседу — любой разговор, при котором Златослав наклонялся и приникал к ее уху, был увлекательным — прервал Глеб Митрофанович. Каравай унесли в банкетный зал и пристроили на табуретку. Степан Твердомыслович с Лиссой пробежали вдоль столов, придирчиво осматривая блюда, Федор неспешно подошел к стульям в торце стола и улегся на пол, занимая три места — чтобы волхвы и Алисса сидели рядом.
Угощали богато. Сначала пришлось выслушать речь Глеба Митрофановича — тот долго и путано вещал о пользе возобновления побратимских связей между городами — а потом Алиссу закормили салатами. Оливье ей понравился, как и винегрет, а селедка «под шубой» — нет. Соленая рыба и свекла не очень сочетались. Грибы были одинаково хороши — что тушеные в сметане, что маринованные. А разные фаршированные яйца были вкуснее всего, и к моменту вноса горячего — мяса по-бретонски — Алисса уже наелась так, что не могла проглотить ни кусочка.
Степан с Лиссой некоторое время наблюдали, как люди едят, а потом убежали в автоколонну знакомиться со скарбником. Алисса временами прислушивалась к разговору защитников — Степан клялся, что Федор ни в коем случае не даст людей в обиду — и перекладывала еду со своей тарелки на тарелку Златослава. Тот не отказывался — подъедал и свое, и то, что не пригодилось Алиссе с Ярополком Сергеевичем. А потом осматривался и подкладывал себе добавки с ближайшего блюда.