Велесова ночь, или Погладь моего медведя - стр. 14
Фонари вокруг гостиницы не горели. Потрепанный «Москвич» остался на стоянке возле ДК, Златослав прокрался в помещение через черный ход, спросил у директора:
— Постояльцев нет?
Тот замотал головой.
— В столовой никого нет?
— Все ушли, они на выходных до шести работают.
— Ладно, — кивнул Златослав, и, морщась от застарелого запаха рыбы, прикоснулся к медальону. — Тогда помолимся отцу нашему Велесу и начнем.
Что-то пошло не так еще в процессе чтения заклинания — как будто невидимая ладонь по губам шлепнула. Златослав сбился, невнятно проговорил ключевое слово, а потом окровавил медальон. Заусенец на пальце сорвал, когда начал тереть отполированную поверхность для призыва.
Он почувствовал приближение ледяной лавины — морозный воздух устремился из дальних небес на землю, по пути обрастая черными тучами, несущими разъяренные снежинки. Степа взвыл и толкнул боком сначала его, а потом директора, выгоняя на улицу.
«Прочь! — голос защитника был наполнен страхом и недоумением. — Смерть близко! Отойди, я не хочу тебя терять!»
Ветер усиливался, слышно было, как гневно перекликаются Липа Сварога и Осина Крышеня. Яблоня Мокоши молчала, потряхивала ветками, готовясь сбросить надоевший осенний наряд и последние яблоки, до которых не добрались птицы и детвора.
А через пять минут Зернодар накрыло ураганом, безжалостно сдиравшим шифер с крыш, обрывающим провода и ронявшим деревья и кряжистые ветки на асфальт и автомобили. Гостиница, от которой они с директором поспешно отбежали, разрушалась прямо на глазах — падала кровля, выветривался раствор, скреплявший кирпичи, рушились балки и стены. Златослав, ошеломленный размахом собственной волшбы, сел на асфальт, обнял Степу и беззвучно взмолился Мокоши и Велесу, прося об одном — чтобы никто не погиб.
«Там... — Степа вмешался в молитву. — Там что-то есть. Старое, спрятанное. Сиди тут. Не ходи за мной».
В голосе ветра отчетливо послышался хохот Морены, издевавшейся над незадачливым волхвом, чья неосторожность позволила ей проникнуть в город. Степан взревел и бросился в разваливающееся здание гостиницы. Свет ледяных молний и сияние голубого энергетического щита позволили Златославу рассмотреть, что медведь устремился в открывшееся подвальное помещение.
Он увидел сундучок глазами защитника: дряхлая пористая древесина источала рыбное зловоние, скрывала во чреве ржавый серп, жаждущий крови. Златослав вспомнил вбитые в голову служебные инструкции и заорал:
— Степа! Только не трогай! Это серп-кладенец! Если тронуть — хана! Его сразу хоронить надо!
К месту происшествия уже подъезжали завывающие сиренами пожарные и милиция.
— Все назад! К развалинам не подходить! Соль со склада везите, срочно! — скомандовал Златослав, выскакивая на дорогу. — Звони начальнику автоколонны, пусть просыпается, КамАЗ выделит, сюда не меньше пятидесяти мешков нужно! А сейчас мешок срочно нужен, возле Яблони под навесом лежат, хоть один в багажник закиньте и мне сюда привезите.
Подходить к гостинице никто и не рвался — поняли, что дело нечисто. Где это видано, чтобы кирпичи на глазах в песок превращались?
Степан ревел, поднимая морду к небу. Щит из молний трещал, отбрасывая сыпавшийся мусор. Где-то далеко, за облаками, слышался визг Морены — Буря-богатырь, коровий сын, не успевал догнать снежный вихрь и спуститься к заговоренному серпу, терпеливо дожидавшемуся хозяев. Велес окликнул Перуна, прогрохотала колесница, отогнавшая нечисть и тучи. Ветер утих, снег прекратился.