Вехоть - стр. 4
Кроссовки выпали из рук. Я увидела перед собой страшную искривленную ужасом физиономию какой-то старухи с горящими глазами навыкат. Во рту она держала пучок травы.
– Да, Господи! – заорала я. – Спаси и помоги!
Босая, прямо в пижаме и с одеждой в руках я шмыгнула на лестничную площадку одеваться. Дверь за собой захлопнула и держала еще какое-то время. Сняла пижаму, стою голая на лестничном пролете. Скажу так, голая, но спасенная.
Натягиваю свитер и джинсы на голое тело, впервые без лифчика и трусиков. Есть в этом какой-то драйв, моя уверенность в себе растет с каждой секундой. Знаю, грубые джинсы на голую ж…пу не фонтан, сильно натирают в промежности, но в горле и животе что-то отпустило, уже наплевать на одежду, на чужие любопытные глаза, – я спасена. Для человека голым встречать опасность – не вариант. А в джинсах, да. Да! Да! Да!
Кроссовки забыла в квартире. Но за ними не пойду. Дудки!
Позвонила подруге Виктории, – она очень энергична, подняла отца и они быстро прилетели на машине за мной.
Какие у них глаза были, когда они лицезрели меня босую, в джинсах и пуховике. – не передать.
До утра оставалось немного, сидела у Викуси, закутавшись в плед, не сомкнув глаз, за разговорами и глинтвейном, днем пробыла у них, практически спала, и еще одну ночь пробыла. А утром второго дня после той страшной ночи приехала мама. Она приехала ко мне в больницу, я за два часа до ее приезда попала туда «по скорой», что вызвала Вика, с воспалением легких.
Несмотря на мамин не очень притязательный вид, и, честно говоря, помятое лицо, и состояние «частичной невменяемости», она с подозрением изучила меня.
На моей физиономии, видимо, без труда можно было прочесть, что мне досталось той ночью не мало.
Она сказала, что в квартире все в порядке, только она не поймет, почему я не пылесосила, не прибиралась, как она уехала. В коридоре куски земли, травы, соломы. Да еще клоки шерсти в зале. Даже, в моих кроссовках горки земли… Откуда? Говорить ей, что это ведьма, было смешно.
Я закинула ей пару вопросов. Из ответов следовало, что ее тетка при жизни страдала бронхиальной астмой, со всеми составляющими: «хэками» при дыхании и приступами кашля с надрывом и свистящим хрипом. Я сразу подумала про те звуки в моей квартире ночью.
Но самое интересное, на слова «вехоть» и «поскотина» мама насторожилась, и спросила, где я их слышала.
– Да у меня в блокноте давно записаны, и я просто подумала, может говорят так в деревне…
Мама на минутку присела, подтянула под ноги коврик и выдала историю, которую до этого не рассказывала. Оказывается, тетка в детстве рано лишилась матери, отец привел другую женщину из соседней деревни и передал ей все платья умершей жены. Будучи подростком, она и еще несколько человек пасли коров, как раз на поскотине, месте для пастьбы. Там она и запрятала одно из платьев матери, красивое такое, светлое, длинное, с вышитыми лягушками на болоте. И надо такому случиться, зашла в лесок запрятать платье, ягоды поесть, да заблудилась. А места-то таежные.
Короче, нашли пропавшую к вечеру, перепугались за нее, естественно. Там ведь и буреломы, и логово волков, и отшельники-язычники. Коровам то ничего, никуда не делись, а батя не в себе был, отстегал девочку прутом, а в завершение мачеха молча подошла, и заставила жевать пучок травы, ту самую вехоть. Мачеха злая была, но и смерть ее была ужасна. Раньше стоял у них в сарае старый станок с циркулярной пилой, ее раньше называли «циркулярка», так вот горло женщины попало на этот пильный диск. Она погибла. Будто кто-то толкнул ее, она оступилась и упала на «циркулярку».