Ведуньи. Первая. Прозрачный саркофаг - стр. 7
Кафе, представлявшее собой небольшую крытую палатку со стойкой с грилем и несколькими холодильниками в глубине, уже закрывалось, и она сменила скорый шаг на почти бег: искать другое не было ни времени, ни желания. Да и Сашка справедливо считала, что если хочешь самую вкусную шаурму в Тюмени, то брать ее нужно именно здесь, и только тогда, когда за стойкой бывает невысокий парень с аккуратно подстриженной бородкой. Вот уже у кого точно был настоящий дар кормить людей! И именно он сейчас складывал зонтики над уличными столами.
– Подожди! – закричала Сашка, привлекая к себе внимание.
Парень обернулся на ее крик, несколько секунд всматривался в силуэт бегущей к нему девушки и улыбнулся, направившись за стойку, служившую одновременно и разделочным столом.
– Подожди… – повторила, добежав, Сашка и тяжело оперлась на стойку, ловя сбившееся от пробежки дыхание. – Подожди, родной. Сделай мне одну.
– Неспортивная ты, да? – Парень ловко развернул на столе лаваш и начал расставлять уже убранные овощи и соусы.
– Неспортивная, – легко призналась Сашка и улыбнулась, – но жутко голодная.
– А ты приходи к нам в клуб, будешь спортивная. – Продавец с легкой хитринкой подмигнул и ловко разложил по лавашу начинку. – Сам научу. У нас, знаешь, какие девчонки там?
– Какие?
– Сильные, смелые, а красивые… Мамой клянусь, глаза слепнут! – Продавец едва ли не замурлыкал, как мартовский кот. – Прям как ты! Почти…
– Я красивее? – Сашка решила поддержать эту игру.
– Ты самая красивая. – Он протянул ей готовую шаурму и маленькую бутылку сладкой газировки. – Возьми, с сыром, грибами и настоящей кавказской аджикой. Мама моя делала. И приходи, «Шторм» на Севастопольской. Скажи, Армен позвал, как родную встретят.
– Я подумаю. – Сашка потянулась к переднему карману джинсов за деньгами. – Сколько с меня?
– Ай! – отмахнулся парень. – Какие деньги с красивой и голодной девушки?! Обидеть хочешь?! Как я маме и сестре в глаза смотреть буду, если скажу, что деньги с тебя взял?!
– Так ты не говори.
– Это ты глупости не говори! – отрезал Армен. – Ни рубля с тебя сегодня не возьму, даже не предлагай! Только имя скажи.
– Хитрый какой! – рассмеялась Сашка. – Александра. Спасибо тебе, Армен!
– В клуб придешь?
– Я же сказала, что подумаю. – Сашка послала ему воздушный поцелуй и повернулась в сторону аллеи, уводящей в сторону смотровых площадок на озере. – Хорошего тебе вечера!
«Он хороший человек. Согласись».
От прозвучавшего голоса Сашка, успевшая пройти скорым шагом почти половину пути от закрывающегося за спиной кафе до нужной ей смотровой площадки, будто уперлась в тугое и мягкое облако. Даже пробежавшие по спине маленькие капли мгновенно проступившего холодного пота можно было бы принять за конденсат или липкий, пробравшийся под строгую черную блузку туман. Вот только от тумана или облака сердце не сжимается до размеров лесного ореха, забывая о своем прямом назначении, а низ живота не холодит ощущение неведомой и страшной неизбежности.
Она замерла, забыв даже надкусить шаурму, так и держала ее возле рта, пачкая соусом щеку, и принялась оглядываться в поисках источника этого голоса. Но никакой девушки, которой могло бы принадлежать звонкое и мелодичное сопрано, рядом не оказалось. Рядом не оказалось вообще никого; несмотря на теплый вечер и общую многолюдность парка, именно в этой аллее и именно сейчас ближайшие к ней люди только показались из-за деревьев метрах в тридцати – пара благообразных старичков, никому из которых явно девичье сопрано принадлежать уж точно не могло. Сашка глубоко вдохнула, досчитала про себя до пяти, пытаясь успокоить быстро колотящееся сердце, медленно выдохнула и все-таки решила вернуться к еде.