Ведуньи. Первая. Прозрачный саркофаг - стр. 12
– О чем задумалась? Такая серьезная идешь!
– О том, что завтра на работу. – О своих истинных мыслях Сашка решила не говорить.
– Я думал, ты шутишь.
– Да какие шутки?! За квартиру платить надо, кушать что-то надо, отдыхать иногда… – Сашка улыбнулась, но сама поняла, что улыбка получилась немного вымученной. – Да и жить паразитом я не привыкла.
– А родители?
– У меня жива только мама, и она далеко. В Уссурийске, я там родилась. Сюда учиться приехала и осталась.
– Сегодня даже не думай считать себя паразитом! Я серьезно!
– Ярослав… – Сашка попыталась протестовать, но ее протест был безжалостно задушен в зародыше.
– Даже не начинай! Саша, правда, деньги не проблема, а потратить их на такую девушку, как ты, даже честь. К тому же мне через три недели нужно убыть к месту службы, и что там будет, я не знаю. Может, хоть ты будешь меня здесь ждать?
Сашка не нашлась, что ответить на такую обезоруживающую честность, а Ярослав и не ждал от нее ответа. Он молча взял ее за руку, и в этом жесте было столько уверенности, что даже желания сопротивляться не возникло. Только улыбка шедшей чуть впереди с Маратом и будто случайно обернувшейся Илоны не позволила полностью довериться этой уверенности по настоящему крепкой ладони молодого лейтенанта.
– Ярослав, – негромко спросила Сашка, – а почему офицер? У тебя же было столько возможностей.
– Да назло бате! – улыбнулся парень. – Он очень хотел, чтобы я белым воротничком стал под его началом. Ни свободы, ни ответственности, ни амбиций. Сразу заместителем, с перспективой стать генеральным по наследству. А меня воротило от одной мысли так жить – паразитом, как ты сказала. Договорился с младшей сестрой, что она займет мое место, а я, если к пенсии генералом не стану, приду к ней безопасностью рулить, и поехал поступать в Рязань. Свою жизнь хочу жить.
– И что отец?
– Обиделся, конечно! – рассмеялся Ярослав. – На три года денег меня лишил и родне запретил мне что-то отправлять. Илона меня все три года поддерживала переводами, чтобы учился и не думал ни о чем другом, хотя я даже не просил и почти все ей потом вернул обратно.
– Илона? Она никогда не говорила об этом.
– Она о таком и не расскажет, но, знаешь, я в армии почти не встречал людей, способных так самоотверженно дружить, как она. А там коллективизму специально учат.
– С отцом-то помирился? – Сашка постаралась заглянуть ему в глаза, но на ходу этого сделать не получилось.
– Помирились, в начале четвертого курса. Приехал с целой делегацией генералов, телевизоров привез, спортзал оборудовал по последнему слову. – Ярослав усмехнулся. – Показуху, в общем, устроил. Поговорили с ним по-мужски, чуть не подрались, но он мой выбор принял и даже дотацию от семьи навязал. Для него это копейки, а я уже как-то и привык на себя не тратить почти, коплю на дом после службы. Пришли, садись вперед.
– Куда? – Сашка оглядела парковку напротив входа в парк, но кроме огромного американского внедорожника, на ней машин поблизости не было.
– А вот в эту маленькую машинку. – Ярослав снова улыбнулся и открыл ей переднюю пассажирскую дверцу. – Не пешком же в центр города идти.
Свое удивление Сашка предпочла оставить при себе, побоявшись показаться белой вороной, но все равно замешкалась, прежде чем забраться на предложенное ей место. Ожидала, что вот сейчас ее похлопают по плечу и под дружный хохот отправят на задний ряд. Но прошло несколько секунд, Марат открыл заднюю дверцу, пропустил в салон Илону и забрался следом, не сказав ни слова. Ярослав тоже успел занять место за рулем и уже заводил двигатель автомобиля, и стоять, продолжая демонстрировать внезапно навалившуюся нерешительность, становилось просто неприлично.