Ведьмы Холодного острова - стр. 36
– Так тебя оружие возбуждает, Скворцова? – Юля уже не могла остановиться. – У военрука автоматы, как их, Калашникова, есть. Загляни к нему.
– Ну ты и свинья, – вздохнула Римма.
Юлю понять было можно. Ей хотелось идти рядом с Георгием, лучше за ручку, но Римма этого ей позволить никак не могла. Вцепилась в нее мертвой хваткой. И Георгию тоже хотелось идти рядом Юлей, его принцессой, а приходилось говорить с Семёркиным и Чуевым, до которых ему не было дела.
– Вы идете, Никита, как будто у вас компас в голове, – томно вздохнула полноватая, но очень привлекательная Римма. – И часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?
Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:
– Да уж бывал! – и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: – Как и все другие, Риммочка!
И услышал томный вздох второкурсницы:
– Здорово!
Домик они увидели сразу все – он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.
– Надо бы окликнуть их, – посоветовала Юля. – А то неудобно получится.
– Правильно, – согласился Никита Семеркин. – Георгий – окликни их.
– А почему я? – пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. – У тебя голос, что ли, пропал?
– Тут я отдаю приказы, – напомнил ему Семеркин.
– Я окликну, – опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: – Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!
Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.
– Руслан! Жанна! – грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. – Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!
– Вот черт! – вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.
Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:
– Да вы что, ребята? Куда вы?
Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.
– Боже! Боже! Боже! – повторяла подоспевшая Юля. – Неужели мертв?
– Не знаю, – пробормотал Георгий Малышев.
По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.
– Надо его перевернуть, – сказала Юля. – Только осторожно.
За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.
– Мать моя родная! – вырвалось у гиганта Чуева. – Да как же это? Руська…
– Эт-то хуже, чем я д-думал, – осипшим голосом, заикаясь, пролепетал аспирант Семеркин. – Профессору эт-то не понравится.
– Это уж точно, – согласился обалдевший Чуев. – Венедикт будет в ауте.
Последней подоспела Римма и тут же истошно закричала:
– Убили! Мама! Убили! – В порыве она закрыла лицо руками. – Руслана убили!
– Заткнись, дура! – сморщился от ее вопля Чуев. – Юлька, забери ее!
Крик Скворцовой и заставил Руслана очнуться. Только прежде его веки долго и конвульсивно вздрагивали.
– Смотрите, смотрите! – воскликнул Георгий.