Ведьминскими тропами - стр. 13

***

Проходя по главной деревенской улице, Анитра мысленно благодарила наставницу за её сегодняшний выбор. Отголоски магии руны радости помогали ей справиться со смущением. Под изучающими взглядами соседей девочка чувствовала некоторую неловкость, но страха не испытывала. Она каким-то чудом смогла сохранить в себе утренние ощущения и потому светло улыбалась каждому встречному. На фоне строгой и величественной Сигверды, взирающей на всех свысока, её искренняя улыбка смотрелась довольно странно. По крайней мере, жители деревни выглядели озадаченными. Обсуждая поступок старосты и всячески его осуждая, и мужчины, и женщины представляли Анитру несчастным дитятком, бледным и заплаканным. А узрели довольную жизнью девчушку, бойко следующую за своей наставницей к дому родителей.

Надо сказать и староста был удивлён не меньше. Анитру было не узнать. Живые глаза, приветливая улыбка, в каждом движении чувствуется осознанность. Его внучка стала другой. В это было трудно поверить, но, кажется, Сигверде удалось таки сотворить настоящее чудо.

- Бирута, - прохрипел староста, держась за сердце. Дочь выскочила на крыльцо, бросилась к отцу, ухватившемуся за дверцу сарая в поисках опоры, да так и застыла на месте, завидев нежданных гостей. Широко распахнутые глаза женщины вмиг наполнились слезами, а губы задрожали, в тщетной попытке произнести имя дочери.

Анитра поддалась порыву и первой бросилась в объятия матери. Позже она и сама не могла объяснить себе свой поступок, но ни о чём не жалела. Счастье, вспыхнувшее в глазах женщины, стоило того, чтобы, отбросив все условности, назвать её матерью. И не было в голосе Анитры ни грамма фальши, когда тоненьким от волнения голоском она произнесла короткое, но такое ёмкое слово – мама.

- Ну что застыли, как вкопанные, - раздался притворно ворчливый голос Сигверды. – После наплачетесь, да наговоритесь. А сейчас, Харальд, приглашай гостей в дом, дело у нас к тебе важное, не терпящее отлагательств.

***

Важное дело растянулось до обеда. Сигверда с Харальдом спорили до хрипоты. Староста горячился, уверяя, что Анитре лучше находиться в кругу семьи, а старуха убеждала его в том, что ведьма должна жить отдельно ото всех. Если не в лесной глуши, так хоть на некотором отдалении от людей. Это сейчас Анитра ребёнок, а как войдёт в полную силу, так и сама не захочет никого видеть без надобности. И то, что избу нужно строить сейчас, даже не обсуждается. Как раз и обживётся за время обучения под её присмотром.

- Мать, коли захочет, пусть приходит, - смилостивилась ведьма, но тут же добавила: - Не часто. Хоть и не чужая она вам, а всё ж не своя. Ведьма должна жить сама по себе, не имея сердечных привязанностей, способных её ослабить.

Бирута была на всё согласна, лишь бы Сигверда позволила ей хоть изредка видеться с дочерью. Харальд внимал словам ведьмы и хмурился, да и жена его выглядела недовольной, но по другой причине. Ей то побольше других досталось пригляду за неразумной внучкой. Намучилась с ней за двенадцать лет. Бируте дел по хозяйству хватало. На ней и дом, и огород, и скотина. Вот и выходило, что кроме бабки за Анитрой некому было присмотреть. А внучка оказалась хуже дитятки малого. И ладно была бы больная, аль увечная. Так нет же телом то здоровая, а вот разумения не было в ней ни капли. Приходилось и одевать её, и обувать, и по нужде выводить. Только Рагонда вздохнула с облегчением, что наконец сняли с её плеч такую обузу, да по всему выходит, что недолгой была её радость. Знала старостиха характер своего мужа, любил он, чтоб всё было так, как он скажет. Вот и сейчас старый дурень норовит настоять на своём. Хочет, чтобы Анитра жила в родном доме. Сам то её присутствия и не заметит, а ей, Рагонде придётся сызнова роль наседки на себя примерять.