Ведьмино зеркальце - стр. 2
– Не хочу, – Мирослава мотнула головой, даже не оборачиваясь к дядьке.
Отец за такое неуважение к старшему и выпороть мог, а Горын всего лишь в усы усмехнулся.
А Мирославе все пусто было. Был бы брат дома – и Масленица ей в радость стала бы, а без Святослава не то все. Не хотелось ей ни плясок, ни песен, ни гуляний масленичных. Только чтобы скорее брат домой вернулся.
Дверь в сенях хлопнула – Горын снова на улицу вышел. Постоял пару секунд, посмотрел на Мирославу через окно запотевшее, да и пошел в сторону от терема, а когда спустя час вернулся, то нашел ее на том же месте.
– Ты до Травного тут просидеть собралась? – спросил Горын, растирая красные с мороза уши.
– Может, и собралась, – обнимая себя за плечи, отозвалась она.
Не понимал дядька ее тоски, да и Мира сама не до конца понимала. Вот только полупустой терем, не наполненный смехом Святослава и песнями отца, был ей как чужой.
– Не грусти, Мира, – голос дядьки неожиданно зазвучал ласково, но смущенно. – Я тебе гостинец с рынка принес. Посмотри, какие ленты.
Не нужны ей были ленты и подарки. Хотела она, чтобы брат с отцом поскорее домой воротились, да только изменить сейчас что-то было не в ее власти. Но забота в голосе дядьки заставила ее вспомнить, что не одну ее дома бросили, и хоть Горын был ей не так близок, как батюшка, а все же родной. Мирослава обернулась к дядьке и постаралась улыбнуться.
– Держи, Мирослава, – Горын огрубевшими от работы руками протянул Мирославе ленты и отступил от окна, так что лицо его в тени скрылось. Уходящее солнце лишь волосы его темные позолотило слегка, а вот глаза вечерние сумерки спрятали.
Мирослава взяла ленты из рук Горына и расправила на коленях. Дядька не поскупился, не пожалел монет на племянницу, знал, как унять тоску девичью, как заставить сердце молодое да глупое биться чаще. Ленты атласные блестели в свете заката и скользили шелком меж пальцев. Яркие, цветные, одна другой краше. Погладив кончиками пальцев самую яркую – алую ленту, Мирослава подняла взор на Горына и несмело ему улыбнулась.
– Спасибо, дядя, за подарок.
И правда, хороши ленты были, так хороши, что руки сами потянулись к платку, под которым Мирослава привыкла дома волосы прятать. Выражения лица Горына в сумерках было не разобрать, но когда он заговорил, голос выдавал волнение.
– Жаль, сам вплести в косы не сумею. Руки совсем грубые стали, да и не слушаются меня. Но может, Храбра не откажет тебе.
Мирослава снова опустила взгляд на новые ленты и подумала, как хорошо они в ее волосах пшеничного цвета смотреться будут. Может, и правда стоит косы заплести да на праздник сходить? Подняла она голову на дядьку и искренне ему улыбнулась – впервые с тех пор, как отец с братом уехали, а затем вскочила на ноги и Горына тонкими, как плети, руками за шею обхватила.
– Жаль, матушка не видит, какая ты красивая выросла, – пробормотал Горын тихо, неловко по волосам Мирославу поглаживая, а она от его слов снова поникла, как цветок полевой в жару.
Ох, не вовремя дядька про матушку вспомнил. Мирослава выпустила ленты из рук, и те на лавку медленно сползли, стелясь цветными дорожками по доске.
– Давай к столу, дядя, – отходя от Горына на шаг, тихо позвала Мирослава. – А то перестоит мясо в печи.
Горын посмотрел на племянницу, вздохнул тяжко и пошел к столу накрытому. Не понять Мирославе было, о чем дядька думает, да только взгляд его потяжелел и брови нахмурились.