Ведьма приходит по понедельникам - стр. 31

Но делать было нечего. Теперь она обременена семейством, и основное ее предназначение – хранить малыша, пестовать, растить и защищать.

Они с Петренко опять-таки отправились в Делегатский парк. Гуляли там по дорожкам. Варя в сухой, безэмоциональной манере – как было меж ними заведено и как всегда требовал полковник – доложила ему о том, что случилось в последнее время. Набралось много: преследования со стороны Вежнева, страшный сон Данилова, измененные фотокарточки, непреодолимая блокировка внутри Любы… Она задала главный вопрос:

– Кто такие эти Люба с Вежневым?

– В комиссии оба меньше года. Ее я в прошлом сентябре принял, его – в октябре. Надо ж кого-то на смену тебе было взять. Один с твоим объемом работ явно не справился бы, пришлось двоих брать.

– Вы все шутите, Сергей Алексаныч!.. А почему они, оба-двое, стали буквально нас с Даниловым преследовать?

– Ты в чем-то их подозреваешь? Но в чем? Их управление кадров вдоль и поперек просветило, от младых ногтей и родственников до третьего колена. У них все чисто, я тебя уверяю. А почему они стали вокруг вас виться? Извини, если тебе неприятно – но, возможно, в том моя вина. Я ведь вижу, что у вас с Даниловым друзей особо нет, нигде в обществе вы не бываете, подумал: может, скучно вам жить, вот и попросил капитана и старлея вас встряхнуть, может быть, подружиться с вами. Что плохого?

– Но эти все видения и события после их появления стали происходить!

– Ты же знаешь, Варя: после чего-то совсем не обязательно значит вследствие. Что творится, я не знаю, но могу ответственно тебе заявить: и Андриянова, и Вежнев – проверенные люди, никаких замечаний по службе с моей стороны не имеют.

– А до того, как вы их завербовали, они пересекались?

– Согласно вербовочным делам – совершенно нет.

Данилов

Чуть раньше того часа, когда Варя (и Сенечка) встречались с Петренко, к Данилову на прием пришла новая странная посетительница. Молодая, лет около двадцати пяти, она выглядела примерно как упертый тренер йоги, чрезмерно этническая особа с индуистским уклоном: широченные разноцветные штаны, льняная широкая косоворотка, десятки фенечек на обоих запястьях, в ушах, а также в обруче, перехватывающем длинные волосы. Если б не подобная чрезмерность, она выглядела б симпатичной, если не сказать красавицей: черные как смоль волосы; темно-карие, аки спелые вишни, глаза; красные, полные, волнующие губы.

Данилов устал от дневного приема; от сыночка, к которому он, как ни крути, вставал ночью; от томительных мыслей о странностях, происходивших в последнее время с ним и Варварой.

Поэтому сухо, безэмоционально, незаинтересованно кивнул пациентке на кресло у стола:

– Слушаю вас.

Девушка широко заулыбалась, обнажив белые, будто рафинад, зубы.

– А мне помощь от вас не нужна.

– Зачем же вы пришли ко мне?

– Помочь вам.

Тут пришел черед ему устало усмехнуться:

– Извините, я никакой помощи не просил. И в ней от вас совершенно не нуждаюсь.

– Может быть, вам это только кажется?

Она ловким движением закинула ногу за ногу в широких разноцветных штанах, напоминающих о джунглях с изобилием тропических птиц и цветов. Поведение ее нисколько не было похоже на то, как обычно держали себя в этом кабинете женщины (и редкие мужчины), приходившие на прием. Обычный посетитель Данилова, особенно спервоначалу, был робок, застенчив, насторожен, он тщательно изучал обстановку и хозяина кабинета, аккуратно подбирал слова. Девушка же чувствовала себя совершенно свободно, если не сказать развязно.