Ведьма приходит по понедельникам - стр. 30

– Значит, вы считаете, можно мне с Вячей отношения продолжать?

– Почему нет, если хочется?

– О, Алеша! Спасибо! – просияла девушка. – Можно я вас поцелую?

– Нет, вот это совершенно лишнее. Как вы знаете, я женат, да и в любом случае интимности от клиенток совсем не приветствую.

– Тогда шлю вам лучи благодарности и добра.

– Принимается.

Люба была последняя визитерша в тот день.

Секретарша тоже ушла, а Данилов задержался, чтобы записать истории сегодняшних пациентов.

Вспоминая неожиданный Любин визит, подумал: «Я, конечно, могу сколько угодно рассказывать басни про “врачебную” тайну и о том, что сам факт “исповеди” является совершенно секретным, – но не в исключительных случаях и не для Варвары».

Данилов позвонил супруге и попросил встретить его у «Новослободской», когда он поедет сегодня с работы.

Варя не стала переспрашивать, зачем да почему, и не начала уклоняться от свидания, ссылаясь, допустим, на Сенечку или усталость. Она так была воспитана – в семье у отца-генерала и по службе: раз надо, значит, надо.

Вот и сейчас – после ужина сказала сыночку: «Мы идем гулять», одела его, спустила на лифте и покатила в колясочке в сторону метро.

Данилов явился с букетом пионов – подмосковных, видимо, купил по случаю у бабульки рядом со своей «Полянкой».

Сенечка по пути стал дремать.

Не спеша, дворами они пошли в сторону дома, и тут Данилов впервые рассказал Варе и о своем страшном сне, и о мимолетном видении собственной неприглядной старости. И о сегодняшнем визите Любы, и о том, что его сон с автокатастрофой странно отразился в сознании посетительницы, и об удивительной картинке, где та находилась в нечеловеческой больнице.

А закончил так:

– По-моему, тебе все это надо поведать Петренко. И расспросить его дотошно, кто такие эти Люба с Вежневым. И почему они к нам с тобой настолько приклеились.

– Хорошо, Алешенька.

Варя была умной женщиной и старалась не спорить с супругом – ни по пустякам, ни тем более по важным предметам.

Хоть и неудобно было дергать Петренко, но Данилов, кажется, дело говорит: с явлением Вежнева с Любой в их жизнь стали заползать странные и неприятные чудеса.

Кононова немедленно, там же, на задах улицы Краснопролетарской, набрала номер полковника – его «левый», на постороннего человека зарегистрированный, кнопочный, – и попросила о свидании.

Тот по голосу понял, что дело серьезное, и сказал: прибудет завтра, после работы, вечером. Они с Варей условились так же, как сегодня с Даниловым, увидеться на «Новослободской» в двадцать ноль-ноль.

Варя

На следующий день на встречу с Петренко Варя снова пришла с Сеней в колясочке: сыночек внимательно рассматривал улицу, прохожих, трамваи, авто, шелестящие деревья, знакомого (вроде бы) дядю, который сто лет назад приходил в гости. Не капризничал, деятельно сосал соску, а порой выплевывал ее и принимался за левый палец голой ноги.

В столице по-прежнему было жарко, и полковник явился на встречу в поло, белоснежных брюках и мокасинах. Принес и цветочки – гораздо больший букет, чем вчера Алеша, и не от бабульки у метро, а импортный, из магазина. Трижды расцеловал девушку. Ей вдруг подумалось: «Дура я дура, что ушла со службы и от мудрого петренковского руководства. На что обиделась? Подумаешь, не все детали операции по уничтожению Хрущева полковник до нас, исполнителей, довел – скрыл, возможно, самое важное. Иными словами, подставил. Но согласился бы тогда Алеша, например, участвовать в операции, если б знали все? Знал бы, что нас должны в итоге в той жизни убить? Он лицо гражданское, мог бы и отказаться. Полковник просто дозировал информацию, которую доводил до исполнителей, – это ж азы оперативной работы!»