Ведьма приходит по понедельникам - стр. 18
– Хватит вам, родители! – ломким голосом увещевает сзади Сеня.
– И впрямь, Варя! Давай потом доспорим, если ты так хочешь, и без сына.
– Ага, ты сына застеснялся! – возражает жена – в действительности никогда она не бывала столь сварливой за все время их связи. Неужели Варя такой может быть? Или это он ее довел? – Нет, пусть парень слышит. Пусть знает, как его любимый папочка себя ведет! И каким мужчине быть не подобает!
– Сеня, Варя! Да не было ничего! Все это твои, Варвара, болезненные фантазии!
– Да-да, «болезненные»! Давай меня в сумасшедшую запиши. Это у тебя заболевание, приапизм называется, или седина в бороду, бес в ребро: ни одной юбки не пропускаешь, особенно если она – на молоденьких крепких бедрах.
Данилов злится все сильнее, притом (он ощущает это во сне) его зрение становится как бы туннельным: оно сужается, потому что по краям обзора – красноватая пелена, и только в середине стелется, извивается шоссе. Но вместо того чтобы сбавить ход и остановиться, образумиться, отдохнуть, он нажимает на акселератор все сильнее. Так что даже Сеня, любящий быструю езду, сзади замечает:
– Папа, сбавь ход!
И ровно в этот момент периферическим зрением, в багровой пелене, Алексей замечает какой-то объект, вдруг бросающийся поперек его движению со второстепенной дороги: кажется, это машина, выкатывающаяся на основную трассу. Но вместо того чтобы затормозить – а места для этого, кажется, хватало, – Данилов, уходя от столкновения, резко дергает руль влево. Его авто выскакивает со своей полосы движения, пролетает встречную. А потом – удар. Обочина, кювет, и машина летит, кувыркаясь, через голову.
Алексей на секунду теряет сознание.
Бешеное вращение прекращается через пару секунд. Данилов приходит в себя. Авто лежит на крыше. Сработали все возможные подушки безопасности. Кругом осколки от разбитых окон.
– Варя! Сеня! – орет он. Ему никто не отвечает.
Алексей смотрит направо. В ремнях висит безжизненное Варино тело. Он отстегивает свой ремень безопасности. Падает вниз, на лежащую на земле крышу.
Пытается выбраться из авто. Дверь заклинило.
Цепляясь о погнутое железо, он выползает через разбитое окно наружу. Машина беспомощно лежит колесами кверху. Из-под капота растекаются жидкости и поднимается парок.
Данилов встает. Кажется, он ничего не повредил, руки, ноги, шея, голова – в норме. Только сильно болят ребра от ремня безопасности. Алексей бросается к Варе. Она на своем сиденье недвижима. Лицо ее залито кровью. Но при этом она дышит. Он дотрагивается до ее шеи, чувствует ровный пульс: слава богу!
Алексей кидается назад, к сыну. А вот там все плохо. Тело мальчика неподвижно и выглядит безжизненным. Оно беспомощно висит на ремне.
– Сеня, Сеня! – тянет к нему руки отец. Но нет никакого отклика.
Неимоверным усилием он отстегивает ремень безопасности и через разбитое окно пытается вытянуть мальчика наружу. Тот не проявляет признаков жизни. Руки и ноги его болтаются, как у тряпичной куклы.
Данилов вытаскивает его из машины. Теперь тело сына лежит на очень зеленой траве.
Выбегают какие-то люди из остановившейся на шоссе машины – возможно, из той, что выскочила им наперерез. Слышатся возгласы:
– Нужен врач…
– Звоните в скорую…
Некогда Данилов, как человек, постоянно работающий с людьми, брал уроки по оказанию первой помощи. Он не забыл основных принципов, и, пока кто-то названивает в скорую, Данилов пытается делать ребенку искусственное дыхание – но губы того безжизненны и холодны.