Ведьма Маруха 2. Месть - стр. 5
После этого дня Полина стала заходить до Клавдии Петровны каждый день и подолгу оставалась с ней рядом. Изучая ее внутренний мир. Бывшая учительница говорила без умолку о школе, об учителях, об учениках и их родителях, но хранительница теперь легко определяла приукрашивание и ложь в словах старушки. Клавдия Петровна с такой теплотой рассказывала об своей подруге и завуче школы, а на самом деле тайно призирала ее думая, что та не далекая женщина. Про то что сын работает в Москве грузчиком пенсионерка от всех скрывала, говоря всем, что он метростроевец и учится заочно на инженера. Колбина знала уже наверняка, что ученики бывшую учительницу раздражали, коллег она считала ниже себя за посадку огородов в не рабочие время. Сама же она была городская и считала, что учитель не должен заниматься черным трудом. С рождением сына тоже было не все гладко замужем баба Клава никогда не была.
– Вашему сыну сколько лет, Клавдия Петровна?
– Сорок в этом году исполниться, – замялась с ответом бывшая учительница.
– Простите за бестактность, а отец его где? – задала хранительница, наводящий вопрос, чтобы старушка об этом вспомнила и тогда ей легче будет узнать правду.
– Это давняя история не хочется даже вспоминать. Он был вертолетчиком в лесной охране, тушил леса и однажды их вертолет разбился.
– Какой ужас! – эмоционально сказала Полина и сочувственно прикоснулась руками к плечам собеседницы.
Ей увиделся холодный мартовский вечер, шквалистый ветер со снегом. Клавдия Петровна лет тридцати от роду открывает дверь стучащему в него сапогом мужчине.
– Что у тебя с дымоходом случилось, Клавдия, – спрашивает тот.
– Не знаю, дым в комнату валит и все.
– Дымоход видно сажей забился кидаешь в печку всякую дрянь, а сейчас ветер, видно тяга и перевернулась. Встретил меня директор школы и сказал, что у тебя проблема с отоплением. Ты же знаешь я человек отзывчивый, показывай свою печку.
– Вот смотрите, – повернулась учительница к нему спиной.
Мужчине было лет под сорок, он был среднего роста, но кряжистый, весь созданный из мышц. Мужик не стесняясь обхватил Клавдию сзади и обмацал ее груди.
– Вы что творите, Василий Кондратьевич! Я педагог!
– А я лесоруб и не привык в бирюльки играть.
Сильные руки рванули юбку и она, разошедшись по шву упала к ногам учительницы, которая через пять секунд уже лежала на диване и стонала под навалившимся на нее Василием.
– Вот одно место прочистил, теперь можно и за печку браться! – браво заявил мужчина, застегивая штаны.
– Как же так получилось, Василий Кондратьевич, вы же меня даже не любите.
– Клавка, не канючь, любовь, не любовь. Все вы бабы одним миром мазаны и каждой нужно дымоход прочищать. Без этого у бабы дурь в голове заводиться. Вот ты начиталась книжек и любви ждешь, а сама ходишь по школе жопой крутишь, что у старшеклассников писюны весь урок не подают. Я это без книжек знаю сам в школе на учительниц молодых глазел. Сейчас я тебя отодрал, и ты нормальной бабой станешь, водку на стол поставишь и закуски организуешь пока, я буду другую печку чистить, без всяких извините и не соизволите, и не будете ли так любезны.
Колбина отпустила плечи бывшей учительницы теперь она знала кто был отцом ее сына. Это был и по ныне здравствующий глава администрации деревни, который зимой помогал хоронить бабушку и засматривался тогда на Полину.