Ведьма и зеркало - стр. 5
Ну, а что? Конечно, колдовства я не чуралась, но чего он хотел от ведьмы, этот протокольный сухарь?
– Клиентура, гляжу, у вас только растет, – констатировал Левин, изогнув узкие губы в слегка саркастичной улыбке. – Норовят людишки получить то, что им не по силам.
Сам будучи магом, инспектор всей душой не одобрял применения того, что называли обычно «дикое колдовство».
– Так все же что такого случилось? – спросила я.
Страха не было, я уже успела убедиться много раз, что вешать всех собак не меня Левин не станет, слишком уж дотошен и принципиален, но все же преследовало странное беспокойное чувство, словно что-то попало в ботинок, не мешается, но раздражает, а вытащить не выходит.
– А разве не знаете, Софья Андреевна? – осведомился инспектор, нахмурившись.
Из-за глубоко посаженных глаз, над которыми нависали темные брови, лицо Левина и без того всегда хранило угрюмое выражение, а уж когда он бывал чем-то недоволен, хотелось поскорей убраться подобру-поздорову.
– Понятия не имею, – совершенно честно ответила я, против воли своей вжимаясь в спинку колченогого стула, заготовленного в Инспекции как будто специально для посетителей.
Взгляд Левина стал еще тяжелей, точно та самая могильная плита, из-под которой вылез злосчастный беспокойный мертвец, принесший мне столько бед.
– Вы удивительно не осведомлены для ведьмы, – отметил инспектор, поднимаясь на ноги и подходя поближе.
В этот момент я пожалела, что посетителей этот человек всегда усаживает. Когда над тобой нависает мужчина под два метра ростом и без того неуютно, а если ты еще и смотришь на него, сидя на стуле, то вовсе сердце начинает ускорять стук.
– Я просто не любопытна, – тихо и чуть сдавленно произнесла я, задирая голову, чтобы смотреть в глаза инспектору.
– Прискорбно, весьма прискорбно, – заметил Левин, покачав головой. – А ведь запрещенная волшба осуществлялась этой ночью буквально под вашими окнами.
Я растеряно захлопала глазами, не зная, что и сказать. Колдовать я могла прекрасно, а вот чужую силу действительно ощущала с трудом: так отозвалось прерванное неурочным появлением отца гадание. Об изъяне знали разве что мама и отец, но вот причины его я родительнице не решилась сказать ни в шестнадцать лет, ни сейчас. А папа… папа вообще не считал, будто я тогда занималась с зеркалами чем-то серьезным или опасным, так что случившемуся просто не придал значения.
– Но я действительно ничего не чувствовала, – пробормотала я, мечтая больше всего на свете покинуть этот кабинет с выкрашенными в мерзкий зеленым цвет стенами. Как угодно, хоть мышью обернуться и в щель просочиться, только бы домой – и запереться на все замки разом.
А ведь придется к маме ехать, там меня ждет «хороший мальчик», Умирает, как хочет увидеть. Как только матери удается каждый раз заманивать этих несчастных в свои тенета? И когда ей надоест навязывать каждому, хоть сколько-то подходящему мужчине, свою негодящую дочь?
– Печально, Софья Андреевна, все это чрезвычайно печально. Надеюсь, вы не сочтете меня чересчур навязчивым, если я попрошу вас пригласить меня к в гости?
Внезапно стало зябко.
– Вы хотите провести обыск?
Левин покачал головой.
– С чего бы мне проводить у вас обыск, Софья Андреевна? Вы ведь ничего противозаконного не совершали. Просто, учитывая наше долгое знакомство, странно, что я все еще не побывал у вас в гостях. Так пригласите?