Вечный двигатель - стр. 24
Повернулся к лейтенанту:
– Ну что – тронемся… – Покачал головой, сказал понуро: – Н-да, целую неделю в тайге. Сурово! Ну да прорвемся.
Лейтенант жал руку, шутковал:
– А я еду, а я еду, все в тумане, ветер в мыслях, вошь в кармане. Мама! – я хочу домой.
Костя было отошел, но, вспомнив, развернулся обратно:
– Да, Юр – насчет новичка. Он парень, похоже, ничего. Пока меня нет, может, его подключить?
– Не знаю, сам решай, – без энтузиазма ответил лейтенант.
Костя тоже с легким сомнением пояснил:
– Понимаешь, он кондовый, сюда за деньгой приехал. Невеста у него, пятое-десятое. Пусть заработает – мне бабки все одно в пролет.
– Приедешь, обмозгуем.
О верх палатки брюзжал дождь. Густой, волглый воздух недобро крался под исподнее. Костя в одежде лежал на раскладушке – одна рука существовала под головой, вторая с сигаретой свисала к полу. Застыл на челе отрешенный взгляд. В углу ребята резались в дурака.
– А такую мадам, схавал?
– Урод, – возмущался пострадавший, – ты ж последнего козыря отдал! У тебя по жизни кроме крестовых ничего не будет! – Собирал взятки.
– Умри, Февраль, не учи отца сношаться (Удачливый перебирал веер оставшихся карт), крести к деньгам. – Он кинул карту под следующего. – На тебе семиту, Панов, чтоб еще день пожить.
– Да клал я на твою семиту! Сверху причем, – парень смачно шлепнул свою.
Костя уныло повернул на голоса голову, смотрел, разомкнулись губы:
– А чего вы Осипова Февралем кличете?
– Так у него в голове не хватает!
Константин улыбнулся. Отвернулся, улыбка медленно сползла, опять упер взгляд в потолок – там теперь чего-то не хватало… Сел, глядел в пол – тоже мимо. Встал обреченно, двинулся к игрокам.
– Тогда раздавай и на меня.
– О! Это по уму, – один из игроков радостно потер руки, – Аркадич карту собьет.
Костя вяло разбирал карты, долдонил:
– Нам бы ночь простоять, да день продержаться. А там суббота…
Суббота. Костя шумно вошел в свою комнату гостиницы. На кровати, читая книгу, лежал Толя. Встал, улыбался, тянул руку.
– Здравствуй, дорогой, – радовался жизни Костя, – ну, как ты тут без меня?
– А чего – пашем, помолившись. Четыре версты на этой неделе покрыл! – И спросил с неуемным любопытством: – А ты сколь?
– Одну вычти. Скотство – болотина попалась, корячились, как в роддоме (Толя не мог скрыть довольство). И по этому поводу мы устроим нынче конец мира! – Сдержанность Толи Костя обескуражил так: – Я угощаю – подлевачил чутка на бензине.
Ресторан местного масштаба – без выкрутасов, но с оркестром. Дядя, например, пышноусый усердно дул в саксофон – как у людей. Наши соколы сидели вдвоем за четырехместным столиком (зал пока был недобран).
– Привет, Мишка! – сделал ручкой Костя в ответ на приветствие от соседнего столика. Пояснил Толе: – Местный. Я им кой-чего подтягиваю: бензинишко, спиртовое когда… – Костя внимательно посмотрел на товарища. Наклонился к нему. – Слышь? Мы это дело в паре с нашим летехой крутим. Я нынче в отлупе, так что давай ты – свято место…
– Я ведь старой веры, Костя. Как-то… не того…
– Ну, дорогой, у меня тоже Вера была – молодая, правда. Не корысти ради, будущей семьи для. – Костя широко улыбнулся. – Не терзайся – добро-то народное, народу и пользоваться. А мзда – это, считай, государственная дотация.
Уж пусты стали тарелки, казались рисованы маслом лица посетителей – вязконькая дымка лиловела в сумраке зала. Только что улеглась музыка, подошел Костя и уселся за столик, сходу укорил приятеля: