Вечное небо казахов - стр. 60

. Ценность этой информации связана не только с тем, что статья представляет четкое описание однозначно инициационного ритуала, изложенное его участником, но и с тем, что Т. Асемкулов указывает мифологический эквивалент ритуала, то есть воспроизводит символическое содержание ритуала. Кроме того, такой уникальный для казахской традиционной культуры случай сосуществования мифа и ритуала позволяет, как будет показано ниже, реконструировать с достаточной степенью достоверности еще один ритуал, точнее, воспроизведение «Жылан қайыс» на более высоком уровне. Поскольку на русском языке статья была опубликована в малодоступном издании, то мы сочли необходимым для удобства читателей привести пространные цитаты из этой статьи.

«Обряд «Жылан қайыс» («змеиная кожа») некогда был повсеместно распространен в казахской степи. Этот ритуал, представляющий неотъемлемый элемент древней военной демократии казахского народа, с течением времени был или полностью забыт, или же в некоторых регионах сохранился в качестве мифологического рудимента, утратив свое прежнее значение.

Обряд совершался по достижении мальчиком 4-х лет или, как говорят, в возрасте «қоян мүшел» («заячий мушель»). Отец ребенка и аульный кузнец обговаривали день совершения обряда. По обыкновению, это был беспокойный, ветренный осенний день. В назначенный день, ближе к обеду, родители вместе с ребенком приходили в кузницу. Усадив гостей на почетное место, кузнец по обычаю раздувал горн и с грохотом ковал железо. После этого у стены клали воинские доспехи и оружие – по возможности настоящие, в случае отсутствия – бутафорские. Кузнец надевал на себя серый вязаный из шерсти чапан, напоминающий змеиную кожу. После этого приступали непосредственно к совершению обряда. Кузнец становился лицом к мальчику и спиной к доспехам и оружию, расставив ноги. После этого мальчик дважды (туда и сюда) проползал между ног кузнеца. После первого раза на мальчика надевали воинские доспехи, а после второго – воинское оружие. Затем кузнец, подержав ладони над огнем, проводил ими по лицу мальчика. Этим ритуал завершался. Лишь иногда в конце ритуала ребенку давалось новое имя.

В казахской традиционной культуре, как и в культурах многих других народов, кузнечное ремесло и сам кузнец имели особый сакральный статус. Кузнец часто совмещал магические, шаманские функции. Как известно, проползание между ног (варианты: перешагивание через лежащего, проведение младенца между ног) имеет во многих культурах четко определенное значение усыновления и, шире, нового рождения, рождения в новом качестве. Возможно, к таковым можно отнести и казахские обычаи перешагивания женщиной из рода торе тяжело раненных, чтобы они выздоровели, «пропускания ребенка» из семьи, где дети часто умирают, между ног нескольких старух и т. д.

В рассматриваемом нами «кузнечном» ритуале ребенок, по-видимому, символически рождается заново от носителя сакральности. Новое имя подтверждает новый статус и новую сущность мальчика. Ритуал носит, на наш взгляд, четко выраженный инициационный характер. Обряд «Жылан қайыс» представляет собой редкий пример сосуществования обряда и мифа.

В народе бытует следующая легенда о возникновении этого обряда. Очень давно жил на свете единственный сын бедняка. Однажды в степи мальчик услышал слова: «Эй, человек, спаси меня!» Обернувшись на голос, мальчик увидел змею, прижатую камнем. Он освободил ее. И благодарная змея сказала ему: