Вечное небо казахов - стр. 12
. Эту же мысль современный мистик выразил так: пластмассовые цветы красивы, не требуют ухода, они вечны – никогда не увянут, не опадут в отличие от живых цветов. Единственное «но»: они ведь ненастоящие, неживые. Смерть есть рождение в новое состояние. Она – естественное продолжение жизни, ее апофеоз, и потому боевым кличем казахских воинов в древности были слова: «Өлiм жоқ, өмiр жас» – «Смерти нет, жизнь вечно молода» (Т. Асемкулов).
В ипостаси могилы Коркут, как и Христос, типологически сравним с «убиенными божествами»: М. Элиаде наряду с верховным небесным богом-творцом мира выделяет во многих мифологиях более позднее, «молодое» божество, смерть которого знаменует переход от мифологической эпохи творения к «исторической» эпохе, становится ядром мистериальных религий, архетипом инициационных ритуалов [23].
Глава 2
Реконструкции изначальной общечеловеческой традиции и тенгрианство
Весьма перспективным является исследование тенгрианства в русле Виртовской реконструкции гиперборейской традиции. С точки зрения германского ученого Г. Вирта «…скандинавские и древнегерманские руны и рунические круги представляют собой следы древнейшей знаково-символической модели, которая лежит в основе всех типов языков, мифологий, культур, ритуалов, сакральных доктрин, календарных систем, астрологических наблюдений и т. д.» [24]. Занимаясь специально германо-скандинавскими рунами, Г. Вирт указал также на точное соответствие германских и тюркских рун (при другой огласовке), причем практически исключил возможность заимствования, указывая на общий источник их происхождения – арктическую Гиперборею. По утверждению Вирта, «изначальной культурной моделью, на основе которой развились и письмо, и фонема, и ритуалы, и юридические институты, и искусства и занятия – т. е. вся человеческая культура в ее истоковом зародышевом состоянии, – было наблюдение природных годовых явлений арктического Севера» [25], и в частности движения Солнца, смена арктического дня и ночи. В центре гиперборейской традиции мистерия спускающегося к людям Света – Божественного ребенка, являющего откровение Высшего Существа, Мирового духа в пространстве и во времени, в космическом круговращении, в Годе, измеряемом движением солнца. «Через него, «Божественного ребенка», позже «Сына Божьего», действует сам Бог. Он – посредник между Богом и людьми, между бесконечностью и конечностью, между безусловным и обусловленным, между абсолютным и относительным» [26]. Вирт указывает на гиперборейское происхождение шумерского Dingir – тюркского Тенгри (сравните с именем верховного германского бога Донар-Тонар-Тор), означающего в соответствии с его реконструкцией спуск Сына Божьего, Посланника, Солнца в ночь, в воду, в зиму. В фольклоре эскимосов Вирт обнаружил упоминание о некоей древней расе, жившей в Арктике – «людях Танара».
Если, по мнению Вирта, в основе рунического круга лежит наблюдение за сменой Света и Тьмы, Дня и Ночи, то казахские лингвисты реконструировали семантику слова «Тәңiр» как означающего восходящее и нисходящее движение Солнца [27]. На основе древнетюркских памятников историки реконструируют культы Буд-Тенгри (зенитное положение солнца, у Вирта руна «I» означает летнее солнцестояние), Тенгри на черном коне (ночной путь солнца) и Тенгри на пестром коне (рассвет и закат)