Вечерний день - стр. 28
«А ведь это выход, – подумал он. – Как в ее семье из поколения в поколение передавались остатки сервиза, так и мой ларец жил в какой-то семье долгие годы. И скорей всего, семья эта была дворянской, а значит, можно попробовать раскопать что-нибудь из ее истории».
Глава 13
– А что у вас с лицом? – испуганно спросила она, когда Платонов повернулся к ней.
– Поскользнулся, ударился о холодильник.
Никто не помнит, наверное, где и когда родилась эта фраза, но почему-то стало традиционным говорить так, когда не хочется отвечать правду. По смыслу получается нечто вроде «Не ваше дело».
Но он не на ту напал:
– А холодильник, получается, стоял посреди снежного поля? – ехидно спросила Анастасия.
Владимир Павлович испуганно посмотрел на соседку.
– Да не пугайтесь вы, – она улыбнулась, – и помните, что я – актриса. Нам Константин Сергеевич завещал быть максимально наблюдательными, а у вас мокрая одежда по всей квартире развешена. Предположить, что вы с горки на санях катались, я не осмелилась, а когда увидела царапину, поняла, что вы, ну, скажем, на улице поскользнулись и упали. И не надо мне врать, я все равно чувствую.
– Так оно и было, – хрипло сказал Платонов.
Совсем забытое чувство сладкой опасности шевельнулось в его душе. С этой женщиной нельзя было расслабляться: она замечала все, умела делать выводы и знала, как довести информацию до сознания слушателя. Она совершенно явно поняла, что с Владимиром Павловичем что-то случилось, согласилась этого вопроса не касаться, если он этого не попросит, но четко обозначила свою готовность помочь.
Такой была Наташа когда-то, много лет назад, до того, как заболела, – умной, доброй и одновременно по-женски коварной и задиристой. Платонов вдруг почувствовал, что сейчас начнет рассказывать соседке все свои проблемы, но в последнюю секунду удержался. Ему не нужна была жилетка, он искал кого-то, кто мог бы соглашаться с ним или спорить, по-новому взглянуть на ставшие для него уже привычными факты и дать им непредвзятую оценку. Но с другой стороны, многолетняя привычка выживать одному лишила его возможности делиться, с кем бы то ни было, своими проблемами. Не то чтобы он не доверял ей, просто он так привык, и все.
– Эй, – он увидел перед своими глазами ее белую ладонь, колеблющуюся из стороны в сторону, – вы где? Вам в салат сметану или масло?
Она положила на тарелки картошку с рыбой и сейчас стояла с салатной ложкой в руках.
– Сметану… А я – здесь… – соврал он, – любуюсь вами и наслаждаюсь вашим именем.
– В каком это смысле? – удивилась она, посыпая зелень в большой миске чем-то вкус-нопахнущим. – Про красоту я поняла, хотя и не поверила, а вот про имя? Чем оно вам не нравится?
– То есть как это не нравится? – возмутился Владимир Павлович, но, взглянув в ее глаза, расхохотался. – Я все время попадаюсь на ваши штучки, – сказал он, качая головой.
– Вот вам щит, – она протянула ему большой светло-зеленый лист салата, – будете защищаться от моих штучек. Так что там с именем?
– Вы не замечали, – Платонов разлил коньяк в крохотные, грамм по тридцать рюмки, – что любое имя у нас ассоциируется с человеком и нравится или не нравится в зависимости от того, с кем именно оно ассоциируется. Я в детстве терпеть не мог имени Таня, а потом в седьмом классе влюбился в одноклассницу из соседнего подъезда и вдруг обнаружил, что в ее имени так много всего. Например, лихость разбойника.