Вечерние волки - стр. 22
– Девочки могли бы взять на себя роль санитарок при группах. – Володя вдруг задрал свитер на животе и показал, что рубашка теперь доходит ему до груди, подол начисто оторван. – Это я одному чуваку перевязку делал по пути сюда, на него пацаны всем скопом напали, без всякой причины ножом пырнули. А потом зашел в аптеку и купил все необходимое. – И потыкал пальцем в кучки на столе.
– Не, это хорошая идея, – высказался с задов какой-то долговязый парень с параллели. – Можем на всю страну прогреметь, если о нашем почине сюжет снимут. А еще лучше сами все заснимем как-то пострашнее и смонтируем что-то по типу «Ведьмы из Блэр», идея?
Одобрительный шумок. Но Володя от такой поддержки вовсе не расплылся в счастливой улыбке, а сказал сурово:
– Так, Даня, мы это делаем не чтобы лайки зарабатывать, кто настроен подобным образом – прошу на выход. Речь идет о безопасности нашего города.
Именно такая реакция всех убедила, аудиторию никто не покинул, раздались выкрики по типу «Да, согласны». Староста тут же пустил в толпу листок с пояснениями:
– Записываемся по три-четыре человека, и чтобы обязательно в группу вошла парочка крепких парней.
После чего спустился с кафедры прямо к нам, так и стоящим в районе входной двери, и спросил, традиционно приглаживая ладонью вихор:
– Ну что, возьмете четвертым? Если, конечно, собираетесь участвовать.
– Ну, в стороне точно не останемся, – выпятила подбородок Лиля.
Ника вместо ответа одобрительно похлопал приятеля по плечу и спросил:
– Остальных наших не удалось сюда заманить, так?
Володя заметно помрачнел:
– К двоим я даже заходил – они в полном ауте. И еще человек пять не отвечают на звонки, а это плохой знак: я уже усек, что те, кого эта дрянь накрыла, не реагируют на телефоны, как будто не в состоянии сообразить, что это такое.
Я на этих словах вернула в карман мобильник. Понятно – бесполезно, значит.
– Ну, некоторые просто отказались, кого-то родители не пустили.
– Кто из наших… ну, на звонки не отвечает? – испуганным шепотом спросила Лиля.
Тобольцев глянул на нее в некотором замешательстве, но ответил твердо, как редко когда с ней прежде говорил:
– Не хочу называть их имена, прости, Лиль. Скоро все это пройдет, и они снова будут в порядке.
– Но в официальную версию с отравлением ты не веришь? – уточнил Ника.
– Да ну, чушь все это, внимание отвлекают.
В это время к нам вернулся листок с записанными по группам именами. Володя твердым округлым почерком вписал туда и нашу группку, потом снова поднялся на возвышение и начал распределять между записавшимися районы города и время дежурств, а я в очередной раз восхитилась, как ловко у него получается пресекать на корню все возражения типа «Чего так далеко от моего дома» или «Да ну, мне это местечко не нравится». Потом он указал на учительский стол:
– Так, разбирайте бинты, перекись, а вот тут свистки, это на случай, если нужно привлечь к себе внимание. Хотя я еще заметил, что неадекваты пугаются резких звуков. Другие группы, если слышат сигнал, тут же несутся на помощь. Ленту девочки сейчас нарежут, вяжем на рукава, чтобы своего видеть издалека. И нас чтобы видели. Мой телефон все знаете, будем постоянно на связи. Ну, давайте, ребята!
Институтский народ начал расползаться – правда, очень медленно, как будто теперь они не до конца верили, что подписались на такое. Последние две тройки Володя прямо до двери провожал, поддерживая и вдохновляя. Когда вернулся к нам, Ника спросил почти весело: