Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - стр. 99
Задумчиво глядя через окно на цветущую липу, молодой человек вдруг почувствовал позади какой-то шорох и обернулся…
– Примите от всех нас, уважаемый господин, – поставив перед князем объемистую кружку с пивом, улыбнулся все тот же незнакомец с соседнего стола. – Прошу – со всем нашим уважением. Еще раз простите за назойливость.
Что ж…
Вожников поднял кружку, чокнулся в воздухе во всеми троим… Хорошее оказалось пиво, славное – давно надо было уже заказать! Легкое – и вместе с тем тягучее, плотное, густое… с такой еле заметной горчинкой… горчинкой… горчинкой…
Стены корчмы вдруг искривились, зашатались, воздух сделался горячим, как в бане, а стол, изогнувшись дугой, прыгнул прямо в лицо!
– Готов, – поднявшись, усмехнулся тот самый вежливый бюргер с приветливым и открытым лицом. – Подите, доложите господину Вандер…
– Господин Вандервельде уже здесь, – подходя, хохотнул голландец. – Славная работа, парни!
– И славное снадобье! Ишь, спит как младенец.
Вандервельде развязал висевший на поясе кошель:
– Вот ваши флорины, молодцы. Благодарю! Вы все сделали, как надо. Да! И не забудьте передать флорин тому монаху, как его… забыл.
– Передадим, герр Вандервельде. Обязательно передадим.
Примерно через час или что-то около этого в корчму заглянула красивая молодая дама в дорожном платье и в сопровождении дюжего слуги. Окинув взглядом полупустую залу, подозвала хозяина – разбитного коренастого швабца.
– Видный, хорошо одетый господин? – переспросил тот. – Уж не герра Георга ли вы имеете в виду, любезнейшая моя дама?
– Допустим, его.
– Так он ушел уже… Мне показалось – встретил старых товарищей, и с ними куда-то вышел.
– Ушел, говоришь…
Бросив кабатчику грош, дама, не оглядываясь на почтительно державшегося позади слугу, вышла на улицу и задумчиво уселась в седло, погладив по гриве смирную каурую лошадь.
– Ушел…
Блестящие, темно-карие глаза ее вдруг сердито сузились, расширились изящные ноздри, женщина вздохнула, будто втягивая в себя нечто, что плавало сейчас в воздухе и говорило о многом.
– Ушел? Нет… не ушел – увели! Увели, увезли обманом и силой. И я, только я, в этом виновата. Что ж, одна ошибка ведет за собой следующие. Придется исправлять все! Но сначала узнать, узнать… ладно… Гельмут! Можешь идти, дорогой, и спасибо за сопровождение.
– Ну, что ты, Марта! Я же помню, как ты излечила мою дочь.
Марта спешилась:
– Возвращаю тебе лошадь… еще раз благодарю.
– Может, мне стоит остаться?
– Не стоит. Ты и так много сделал для меня, Михаэль. Дальше уж сама. Да ты не переживай – справлюсь…
– Правда, придется трудно, – прошептала колдунья, когда Михаэль с лошадью скрылся из виду. – Но я должна. Должна! Должна!
Глава 8
Господин Никто
За железной дверью вновь послышались шаги, отдававшиеся под мрачными сводами тюремного коридора гулким, медленно затихающим эхом. Князь приподнялся на ложе, прислушался – вроде бы для ужина было еще рановато, не так и давно приносили обед, да и в узком, под самым потолком, оконце, забранном мелкой решёткой, виднелись плотные жемчужно-серые облака, так напоминавшие Егору небо далекой родины. Еще и смеркаться не начинало. Кто же тогда в коридоре топал? Дежурный стражник? Вожников усмехнулся: да, вообще-то тюремщикам полагалось время от времени совершать обход… только вот Конрад Минц – сейчас как раз его была смена – этого никогда не делал, ленился.