Василий Макарович - стр. 29

Е.П.: Шукшин вернулся из техникума не солоно хлебавши – и почти сразу уехал снова. То есть: не столько обратно домой в деревню его тянуло, сколько Бийск, получается, оказался недостаточно велик и хорош для него. Как и стезя механика или шофёра – «тесновата кольчужка». Бог знает, откуда такая тяга к большему у деревенского паренька. Но именно тогда, в момент ухода из дома, она проявилась впервые, и потом – уже не покидала его никогда.

М.Г.: У группы «Калинов мост» из недалёкого от шукшинских мест Новосибирска есть знаменитая песня примерно на эту же тему:

Но, замечу, что уходили все – по-разному. Вариант ухода молодого Шукшина был довольно радикальным. Он не просто уходил «день и ночь обнимать», но – покидал мать и младшую сестру, оставлял их без кормильца. Конечно, с расчётом на счастливое будущее, но если даже предположить, что он сам твёрдо верил в это будущее, шёл, так сказать, «за звездой», – то его мать и сестрёнка верить в это были не обязаны.

Однако Мария Сергеевна, похоже, действительно верила в сына, отчего и поддержала Василия. Если бы она упёрлась, настаивая на своём (а мы видели, что она умела это делать очень хорошо), – возможно, всё сложилось бы иначе. Более того: если бы она не выхлопотала тогда сыну паспорт, он бы и не смог никуда из Сросток деться.

Е.П.: А может быть, мы напрасно драматизируем? Ушёл из дома в 17 лет… Обычное дело! Двоюродный брат Шукшина, тот самый художник Иван Попов, покинул свой дом так же рано, попал на Дальний Восток, где работал после ремесленного училища на заводе. Я сам в 16 лет объехал во время каникул полстраны, путешествуя то в компании, то в одиночку, как придётся, порой совсем без денег, а в 17 лет направился в Москву, поступил в Геологоразведочный, тоже мать оставил (отца уже не было), и тоже всё было не так просто.

Всё равно Шукшин ушёл бы, пусть на пару лет позже – например, после армии, которая деревенских парней разбрасывала по всему огромному Союзу. Взял бы и завербовался на Север, где рубль был «длинный», о чём знала вся страна. Так делали многие выходцы из деревни, и не больно кто-то из них о своих деревенских родных думал в такой ситуации. Жизнь такова, что в родном гнезде не усидеть.

А вот история с паспортом – и правда удивительная. Тогда ведь у крестьян паспортов не было. Потому и армия, дающая документы, так ценилась.

М.Г.: Большинство исследователей сходится на том, что Мария Сергеевна, тогда работавшая парикмахером (ценный, редкий для села кадр!), как-то сумела обаять секретаря райкома, и тот помог Василию.

Е.П.: И Василий Макарович всю жизнь был благодарен матери за это.

В паспорте, кстати, он был записан как «Шукшин», а не Попов. Тоже не очень понятно, почему Василий сменил детскую фамилию. Вероятно, что «Поповым» он именовался со слов матери, а в метрике так и оставался Шукшиным. Поэтому никакого секрета и глубокого смысла в возвращении отцовской фамилии, возможно, и нет.

Нет, Шукшин – он и есть Шукшин. И именно с ударением на второй слог. По-сибирски-то ударять надо на первый, как и ударяли отродясь Шу́кшиных. Вроде как Па́ньшиных или Ве́кшиных. По-сибирски, а также по-мордовски, замечу, так и положено. Есть легенда, что на последний слог, вроде как на французский манер (Луи Сели́н, Андрей Маки́н, виконт де Бражело́н), Василий Макарович стал «ударяться» уже учась во ВГИКе, оказавшись среди столичной публики. А свои доармейские и армейские университеты проходил как Шу́кшин.