Василиса Опасная. Воздушный наряд пери - стр. 41
- Но пытались? – невинно поинтересовалась. – Прецеденты есть?
- Есть, - усмехнулся Бориска, опять начиная перекладывать свои камешки, - в 1772 году лейтенант кавалерии Фридрих Майер вызывал к себе незаконнорожденную королевскую дочку, датскую принцессу Луизу Хансен Данмарк. Принцесса была убеждена, что ей снится сон, пока не выяснилось, что она немного беременна. Оказалось, что у солдата был артефакт, позволявший притягивать к себе любого. Об этом даже детишки знают.
- Чего?! Ты издеваешься, что ли?
Но Анчуткин увлеченного продолжал:
- Потом он женился на принцессе, и артефакт то ли уничтожил, то ли спрятал, потому что после смерти Майера артефакт так и не обнаружили. Говорили, что Майер украл артефакт у ведьмы. Вернее, не украл. Она нашла древний клад в пустом стволе дуба, заключила договор с Майером – что он принесет ей артефакт, а она хорошо заплатит. Но ведьма попыталась Майера обмануть, он ее убил, и артефакт остался у него.
- Это же сказка… - произнесла я растерянно.
- Сказка? – в свою очередь, Анчуткин посмотрел на меня удивленно. – Это энциклопедия по артефакторике. Глава 13-ая, про датское огниво. Но никто точно не знает, что это был за артефакт. По рассказам принцессы Луизы, это было именно огниво. Но она не была волшебницей, могла ошибиться.
- Бред какой-то, - я попыталась переосмыслить сказку, которую мне в детстве рассказывала бабушка, но пазлы не складывались. Огниво… Майер вызывал принцессу… и она забеременела…
- Скоро полночь, - сказал Анчуткин, отвлекая меня от размышлений. – Ну что, пойдем?
- Пойдем, - обреченно согласилась я, понимая, что ни на шаг не продвинулась в своем любительском расследовании.
В который раз я удивилась, насколько хорошо Анчуткин знал расположение коридоров, лестниц и галерей в «Иве». Благодаря ему сейчас я могла безошибочно перейти из одной аудитории в другую, добраться до корпуса общежития или, например, до лаборатории кафедры артефакторики. Но выше лаборатории не поднималась, а Бориска уверенно вел меня винтовыми узкими лесенками под самую крышу, подсвечивая дорогу негасимой искрой – артефактом собственного изобретения.
В институте было тихо и мрачно. Казалось бы – современное здание, но когда мы крались пустыми коридорами, мне казалось, что это больше похоже на средневековых воров, задумавших ограбить заколдованный замок.
Только мы ведь никого грабить не собирались, и хотели всего лишь что-то там испытать с петерситом. Вернее, Бориска хотел.
Про себя я малодушно решила, что если нас поймают и обвинят в нарушении режима, я всё свалю на Анчуткина – мол, ему загорелось, а я пыталась отговорить.
Перед узкой дверью, обитой металлическими гвоздиками, Анчуткин немного повозился – поколдовал возле замочной скважины, и дверь открылась сама, с душераздирающим скрипом.
- А потише нельзя было? – спросила я, нервно оглядываясь.
- Здесь ночью никто не бывает, - успокоил меня Бориска, но я не особенно успокоилась.
Мало ли, что он думает, что здесь никого не бывает. Мы же есть.
Поднявшись еще на три ступеньки, мы выбрались на крышу.
Собственно, никакой крыши у института не было. Была бетонная площадка, огражденная со всех сторон метровым барьером. Посредине белой краской был грубо намалеван круг – не совсем ровный, больше похожий на овал.