Василиса Опасная. Воздушный наряд пери - стр. 24
«Космический корабль» покорился и выдал вполне осмысленную мелодию.
- Я же говорил, Краснова! – похвалил меня Слободан. – У вас талант, и с этим не поспоришь.
Скромно поулыбавшись, я скосила глаза – слышали ли остальные. Но студентики, воспользовавшись тем, что Слободан уделил внимание мне, болтали вполголоса. И как раз кто-то с придыханием произнес: «Вольпина…».
И здесь она!..
Я стиснула в кулаках авлос, и Слободан Будимирович проворно его отобрал.
- А вот с музыкальными инструментами, Краснова, надо обращаться бережно, - мягко поругал он меня, прочищая мундштук флейты и заботливо убирая ее в футляр. – Они же живые – инструменты. Вы разве не чувствуете?
- Нет, - ответила я машинально, прислушиваясь – что там опять совершила супердевочка Карина.
- Жаль, – огорчился Слободан. – А вот Елена чувствовала. Кстати, как у нее дела? Она вам не писала?
Упоминание о сестре мгновенно притушило злость. Я забыла про выскочку Вольпину и посмотрела на декана.
- Нет, не писала, - ответил я. – Но она сразу предупредила, что у нее не будет времени.
- Значит, и правда – нет времени, - улыбнулся он мне, показав ямочки на щеках, но чем-то его улыбка мне не понравилась.
- Вы не знаете, где она проходит стажировку?
После моего вопроса Слободан опустил ресницы, и покачал головой:
- Увы, не знаю. Программа стажирования выпускников всегда засекречена. Но вы не волнуйтесь, Краснова. Я уверен, что Елена прекрасно справится с заданием.
С заданием?.. Это звучало как-то… как-то не очень.
- А ваша задача, - продолжал Слободан, - в пятницу очаровать первокурсников. Играем так, чтобы они поняли, что искусство – страшная сила!
Он ободряюще кивнул мне, но это не помогло избавиться от занозы где-то в груди. Секретная стажировка… нет времени писать… Нет времени у Ленки? Да она умудрялась в один день сделать столько, сколько я за год не успела бы…
- В четверг сделаем генеральный прогон, - сказал мне на прощание декан, - а в пятницу я отпрошу вас с лент господина Облачара.
- Идёт, - пробормотала я.
Играть на дудке было всяко веселее, чем слушать бубнёж Миляна Марковича.
В четверг мы прекрасно спелись, и в пятницу перед началом ленты расположились в аудитории – совсем как в прошлом году. Слободан Будимирович сел на ступеньки кафедры, устроив на коленях гусли, я устроилась чуть поодаль.
Едва приоткрылись двери, и послышался веселый галдеж студентов, Слободан скомандовал: «и-раз», - и мы начали играть.
Хрустальная, серебряная, переливчатая и сказочная мелодия наполнила аудиторию и выплыла в коридор. Галдеж мгновенно прекратился, и в зал один за другим начали заходить студенты – мелкими шажками, восторженно распахнув глаза… Я знала, какое впечатление производит наша игра. Что-то незнакомое и знакомое одновременно, отчего сердце начинает трепетать и замирает… Да, нам удалось зачаровать всех. И теперь все первокурсники стояли безвольной толпой, таращась на нас и не смея пошевелиться.
Все – да не все!
Я чуть не сбилась с дыхания, когда увидела, как из-за чьего-то плеча выглядывает Кариночка Вольпина. И, судя по всему, на нее колдовская музыка не подействовала. Она улыбалась и подмигнула мне, а потом прыснула в кулачок.
Неужели у совершенства абсолютно отсутствует слух?!.
Или ее защищают девяносто восемь процентов?