В тени томагавка, или Русские в Новом Свете - стр. 8
Жизнь на границе была опасной, а потому Антону не раз приходилось видеть из бойниц блокгауза Сторера, куда сбегалось во время опасности население округи, как вышедшие на военную тропу индейцы грабят и жгут его жилище. Но русский, как и большинство колонистов, несмотря ни на что, упорно возводил его снова.
Мечта о возвращении в Россию так и осталась мечтой. В конце концов, Антон и Марья осознали, что задуманного не свершить. С щемящей тоской они вспоминали места, связанные с детством и юностью: высокие острожные башни Романова-в-Степи, золоченые купола соборной Архангельской церкви, старицы и ерики реки Воронеж у родного села. Обычно мечтавший о море Иван подбадривал родителей. Он обещал им бросить когда-нибудь якорь у берегов России, чтобы добраться до степной крепости и поклониться дедовским могилам.
– Из города Романова в село Подгорное на крестьянское житье-бытье перебрался родитель мой, Кузьма, – говорил сыновьям отец. – А дед, Юрий Елманов сын Крюк, храбрым казаком был. Погиб в сече с крымскими татарами. Это в его честь Юрьевыми нас на Родине прозвали.
Прожив в любви, трудах и заботах свыше сорока лет, старики, известные среди колонистов как Хуки, друг за дружкой сошли в могилу. Судьбы их детей складывались по-разному. Старший, Денис, остался за хозяина в отчем доме. Иван перебрался в Бостон и сделался опытным мореходом. Младший же, Егор, продолжая жить в Уэллсе, подолгу пропадал в лесах с местными краснокожими.
– Что, побаливают? – cпросил голландец, указывая на ссадины.
– Ерунда.
– А кузнец не успокоился после вчерашней стычки. Сегодня снова в подпитии, и грозится «намять бока русскому медведю»… Человек-то он неплохой, но как выпьет, так к тебе с кулаками! Ведь ты один в этих местах поколачиваешь здоровяка.
Голландец поглядел на огород соседа, пошевелил белесыми усами и вздохнул.
– Ну что, Денис, продолжаем толочь воду в ступе?.. Копаем, cажаем, рыхлим, а толку?
– Толку мало, шуряк, – согласился Юрьев. – Сижу на пеньке, курю и думаю о будущем урожае… Знаешь, терпение мое подходит к концу.
– Это понятно, но что делать?
Юрьев хмыкнул и тряхнул головой.
– Вот махну за Кеннебек!
– Ну-у, опять за старое, – протянул голландец. – Не терпется расстаться с волосами?
– Оскальпировать могут и здесь, в Уэллсе, – возразил русский. – Могут и за Кеннебеком, но там жирные почвы, пушнина, вольное житье без налогов.
Вескамп прерывисто вздохнул.
– Здорово, Денис, чего уж там… Но ведь деньги…
– Эй, русский, шагай сюда! – послышался громкий окрик.
Юрьев и Вескамп оглянулись. У изгороди стоял, набычив шею, местный кузнец-забияка со свежим синяком под глазом. В облике его явственно проступали вызов и бравада.
– Приперся за новой взбучкой, Гардинг? – обратился к нему Юрьев, поднимаясь с пенька.
Драка и на этот раз была недолгой. После двух промашек соперника Денис сделал ложный выпад и провел мощный удар снизу и справа, как и подобает человеку с прозвищем-фамилией Хук. Кузнец мешком опрокинулся на спину, подмяв под себя изгородь.
– Когда-нибудь ты от меня все равно огребешь! – проговорил он, вставая и сплевывая кровь с разбитой губы.
– Проваливай! – усмехнулся Юрьев. – На сегодня хватит.
Кузнец, бормоча под нос, поплелся к таверне. В этот миг мимо него по направлению к дому Хуков промчался темноволосый юноша. Взглянув на бегуна, Вескамп дернул русского за рукав.