В тени голубых облаков - стр. 26

Все участники проекта охотно и приподнято являлись на проплачиваемые Джоном пиршества, иначе эти оргсобрания не назовешь, проводившиеся неизменно в отеле «Ричмонд». На робкий вопрос Кранцева, зачем устраивать столь дорогостоящие встречи в «Ричмонде», когда то же самое с успехом можно сделать в ближайшем кафе, Джон с расстановкой разъяснил ему, несмышленому, что в силу своей принадлежности к «определенному» кругу общения он «обязан» появляться регулярно в пятизвездочных местах типа «Ричмонда», иначе его собратья по бомонду решат, что дела у него пошли на спад, он обеднел и выпадает из «их» круга. Но, признаться, больше всего Джон любил проводить время в компании Кранцевых, вернее, Светы, к которой он воспылал особой нежностью, лишенной какой бы то ни было двусмысленности. Простодушная Света с ее правильным славянским лицом, ладной фигурой и чистыми помыслами откровенно нравилась простодушному Джону. Он так и сказал: без всяких задних и передних мыслей. Скорее всего, такое чувство она вызвала у богача, видимо, потому, что с самого начала восприняла его абсолютно вне контекста богатства, как обычного, сердечного и обделенного душевным теплом мужчину. Действительно, родственнички: вторая жена Мелина с ее дочкой и взрослые дети от первого брака, Роберт и Ирини, не баловали старика вниманием, редко посещали его в Женеве, но, судя по всему, усердно тратили заработанные им деньги на достижение разных менее и более дорогостоящих целей, включая регулярную смену автомобилей, игру в казино и отдых на фешенебельных мировых курортах.

Самой любимой забавой Джона были, как он их называл, «эскапады», когда он сажал Кранцева за руль своего «Бентли», сиротливо стоявшего в гараже, и они втроем вырывались «на свободу из мира богатых» в соседнюю Францию, поесть мяса, жаренного на угольях, в незатейливом ресторанчике на вздыбившейся над Женевой горе Салев, или свежевыловленных из озера карасиков в очаровательном савойском городке Аннеси в тридцати километрах от Женевы, где практически не было риска, что Джона за столь прозаическими занятиями, со столь неродовитыми спутниками увидят напыщенные члены его «круга избранных». Они дурачились со Светой, как дети, толкались, обнимались, учили друг друга нехорошим словам на русском и греческом языках, она заботливо поправляла Джону сбивающийся набок галстук, подавала расческу, когда ветер растрепывал его редкие седые волосы, или зажигалку, когда наставал черед курения, а курил Джон все подряд – от крепких «Голуаз» до редких бразильских сигар. Ей же доверялось, как бы на правах секретаря, отвечать на звонки мобильного телефона – редкой тогда еще игрушки, которую Кранцев видел впервые. Иронично глядя на эти забавы, он безмятежно улыбался и потягивал, как правило, добротное вино, заказанное сначала по просьбе Джона, а потом и по своему выбору. Волноваться было не о чем – он знал свою Свету, ее цельный, неподкупный характер и верность выбору, который они сделали недавно, оставив без движения в Москве свое прошлогоднее заявление о разводе. Хорошо, когда есть деньги, думал он, и когда можно вот так, не задумываясь, тратить их на общение с приятными тебе людьми.

Джон никогда не заговаривал с ним о личных делах. Только однажды спросил, какая у Кранцева годовая зарплата. Тот не привык к такому исчислению – хватило бы до следующей зарплаты. Услышав ответ, миллионер грустно улыбнулся.