В темнице Кибелы - стр. 16

– Так ты – один организм или… – спросил вслух Джеффри, нарушая мёртвую тишину пещеры.

На её стенах отображался постоянно сменяющийся текст на человеческом языке землянина, рассказывающий об особенностях строения и жизнедеятельности кремнитов. По крайней мере, в той, возможно, сильно упрощённой форме, в которой Джеффри способен был понять чуждое ему существо.

Возникла долгая пауза. Возможно, кремнит или кремниты пытались подобрать нужные слова, чтобы корректнее объяснить гостю особенности своего состояния.

Наконец, на стене возник новый текст. В нём говорилось, что у кремнитов нет понятия числа. И как это было понимать? Джеффри решил, что, скорее всего, эти существа имеют коллективное сознание, которое в определённых случаях может расщепляться на сколько угодно частей. При этом они располагают одним телом, рассеянным по всей необъятной вселенной мелкими частицами. Таким образом, кремний, как вещество в космосе, является телом этого существа или существ, независимо от того, свободны ли его атомы или пребывают в составе других живых организмов, включая углеродных на Земле.

Эта несколько абсурдная, но вместе с тем грандиозная идея, в который раз поразила разум молодого человека, потому как в тот момент он понял всю масштабность и величие открывшейся перед ним жизни. Жизни с большой буквы. Истинной жизни в самом широком её проявлении. Но как само вещество смогло обрести разум? С чего всё началось? И где именно его эпицентр находится теперь? На Ирридиуме? Или Ирридиум – лишь одна из планет, охватываемых им?

Следующий текст на стене гласил, что на сегодня информации достаточно, и кремниты продолжат рассказывать о себе, когда Джеффри посетит пещеру в следующий раз. На прощанье парню пожелали удачи, а затем буквы погасли. На стенах вновь заблестели бесформенные вкрапления минералов.

Джеффри не мог опомниться от свалившейся ему на голову величайшей тайны. Мысль о том, что он просто сумасшедший, даже не посещала его разум. Всё произошедшее в пещере было настолько реально, что не оставляло сомнений в подлинности восприятия действительности молодым программистом.

Джеффри покинул пещеру, но не пошёл сразу домой, в квартиру, выделенную ему руководством лаборатории. Вместо этого он ещё долго бродил по окрестностям вблизи скал, отходя от шока и приводя свои мысли в порядок.

Пески теперь воспринимались иначе. Поначалу он даже боялся наступать на них, но Камень в кармане мысленно заверил друга, что всё в порядке. Да и себя самого он теперь не мог воспринимать по-прежнему, зная, что в его теле содержатся атомы другого мыслящего разумного существа.

Лишь с последним лучом заката, когда величественный Альдебаран горделиво скользнул за горизонт, Джеффри повернул в сторону лаборатории, ускоряя шаг. Он сильно проголодался и испытывал жажду. Сумерки в тот день наступили как никогда рано. Это значило, что на Ирридиуме наступает осень.

Кристофер всё-таки преодолел свою апатию и безразличие, и занялся сбором и анализом данных. А они упорно твердили о том, что за пределами челнока расстилается абсолютное ничто. Приборы не уловили ни малейшего намёка на излучения. Энергия вакуума равнялась нулю, гравитационное воздействие отсутствовало, силы электромагнетизма тоже. Температура за бортом оказалась равна абсолютному нулю -273 °С. Но как тогда челнок Кристофера мог двигаться в таких условиях? Или он всё это время стоял на месте, а двигатели работали вхолостую? Определить, движется ли ракета или стоит, оказалось невозможно, потому как отсутствовали координаты, по которым можно было отследить своё собственное местонахождение. Но движение в условиях абсолютного нуля, при котором переставали вращаться даже электроны вокруг ядер, противоречило законам природы, из чего Кристофер сделал вывод, что всё это время просто простоял на месте. Чудо, что челнок ещё держался, и разрушительный холод не пробрался под обшивку. С досадой капитан заглушил двигатели, направив энергию теперь ненужного топлива на дополнительный обогрев обшивки. Он корил себя за то, что сразу не догадался до этого, либо просто не захотел проверить температуру этой всепоглощающей тьмы за бортом, и потерял столько энергии даром. А ведь её можно было направить на дополнительный синтез кислорода, и… продлить свою агонию ещё на один месяц.