В сумерках близкой весны - стр. 20
Словно сквозь туман он услышал голос брата. Мысли разлетелись, но кружили неподалеку. Евгений не верил, что мама специально так поступала с Антоном. Он просил Ундюгерь успокоиться. Просто непонимание. В жизни бывает. Но она не собиралась уступать. И мальчика к бабушке больше не водили.
– Жень, ты самый старший из нас и должен быть выше сплетен и склок, – возбуждённо продолжал Ян, осторожно трогая длинными пальцами горячую чашку. – Почему ты перестал общаться с нами? Почему забыл маму? А к Анюте вообще равнодушен!
Обвинения несправедливы, но Евгений не хотел отвечать, чтобы не выглядеть оправдывающимся. Злость к брату нарастала.
– Я не понимаю, как ты веришь тому, что говорят? Про нашу родную сестру! Не про кого-то там. Да, она родила прекрасного сына. Да, она не замужем. Ну и что? Кому до этого дело? Мы, её братья, просто обязаны быть рядом. Защищать! Стеной стоять!
– Так уезжай из Питера! Снимай здесь квартиру, как я. Будь рядом. Защищай. Будь стеной.
– Я не это хотел сказать! – ещё больше взвился Ян. – При чём тут Питер или не Питер?! Какая разница, где я живу? Я, в отличие от тебя, каждый день общаюсь с сестрой по телефону. Деньги присылаю, когда она просит, и даже тогда, когда не просит. Я чувствую, когда ей плохо, когда она одинока! У меня множество фотографий Андрюши! А у тебя есть хоть одна?
– Зачем мне?
– Вот видишь! Ребёнок-то в чём виноват, Жень? Он наш племянник, несмотря ни на что. И не важно, кто его отец! Главное, что Анюта его мать!
Евгений вспыхнул, по спине пробежала нервная горячая волна. Не важно, кто отец Андрея, вон оно как. Но отчего тогда важно, кто отец Антона? Почему все ненавидят Ундюгерь? И он сам её ненавидит! А фотографии, которыми так гордится Ян? Есть ли у него хоть одна, на которой изображён Антон? Евгений готов был поклясться, что нет! И у мамы тоже нет! И никогда не было.
– Да пошёл ты к чёрту! Учить пришёл?
– Нет, поговорить.
– Мать, что ли, прислала?
– Не то чтобы, – смутился Ян, хватаясь за коробку с чайными пакетиками и выбирая из нее один. – Просто переживает она. Ей хочется, чтоб мы, как раньше, все вместе были. Друг друга поддерживали. Это же хорошее желание, Жень. Очень хорошее.
Евгений ощутил во рту горечь. Открыл окно, впуская снежный ветер, сплюнул. На глаза навернулись злые слёзы, он нарочно повозился с задвижкой, закрывая окно, чтобы дать себе время успокоиться. Но успокоение не приходило. Несогласие с братом сдавило горло. Спустя много лет они разделены, и настолько неудачно, что мечтать о взаимопонимании невозможно.
– Что ж, желание хорошее.
– И я говорю!
– Только она поздно спохватилась. Не надо было тебя в Питер отсылать! Были бы вместе, «как раньше»! И отца вернуть? Нервов не хватит «как раньше».
Ян не ответил. Ему не хотелось вспоминать отца. Под гнётом воспоминаний не знаешь, что делать, потому что воспоминания отвратительны. Евгений, прищурившись, читал мысли Яна, но пожалел его, не стал продолжать. Тема отца – до сих пор болезненна для всех. Его до глубины души задело, что Ян пренебрежительно отнёсся к его семье.
– Только ты не всё говоришь! Андрюша, Андрюша! И только?
– Да, а что не так?
– Но отчего ты забыл ещё одного нашего племянника? – зло усмехнулся Евгений, пристально вглядываясь через сигаретный дым в лицо брата. – Сколько ему сейчас? Лет семь-восемь? Как его зовут?