В сердце Антарктики - стр. 61
Накануне я посетил судно и увидел, что капитан Ингленд все еще плохо себя чувствует и находится в очень встревоженном состоянии. Ему, конечно, хотелось возможно скорей увести судно отсюда, так как запас угля все уменьшался. Я также был бы счастлив, если б можно было сейчас же отправить «Нимрод» домой, но предварительно следовало во что бы то ни стало снабдить зимовку углем. Чтобы уменьшить на обратном пути бортовую качку порожнего судна при сильной волне, пришлось укоротить грот-мачту. Набрать в качестве балласта береговых камней не было возможности: на это потребовались бы продолжительное время и огромное количество угля. Впрочем, я надеялся, что тяжелый дубовый, обшитый железом корпус «Нимрода», вес машины и котла, а также запасы воды смогут достаточно гарантировать его остойчивость.
В конце дня производить выгрузку около мыса Утесистого оказалось невозможным. Судно отошло, в то время как находившиеся на берегу люди продолжали строить дом. Кое-кто из членов экспедиции вернулся на «Нимрод», чтобы закончить последние письма домой. В течение ночи нам пришлось держаться в море и ожидать, когда уляжется волнение. Погода, впрочем, стояла неплохая, и если б не волнение, мы смогли бы многое сделать. Февраль в этих широтах нельзя назвать особенно хорошим месяцем, но нам до сих пор все-таки везло: ни разу не было настоящей снежной бури.
На следующее утро, в понедельник 17 февраля, опять разыгралась сильная волна, бившая о лед у мыса Утесистого. Ящики, выгруженные накануне, были уже подняты наверх – здесь у нас получился четвертый по счету склад угля и припасов. Казалось, что в Передней бухте волна несколько слабее, поэтому мы начали перевозить туда грузы на вельботе, выбрав место, где подножье льда было обломано; при этом береговому отряду приходилось втаскивать мешки с углем и ящики по льду на высоту примерно 4 метров.
Все время вокруг нас собиралось огромное количество пингвинов. Мы были поглощены разгрузкой и не могли наблюдать за ними и все же невольно обратили внимание на то, как пара пингвинов внезапно выскочила из воды и тут же стала на ноги на краю льда, прыгнув вверх на высоту 3,5 метров. Для таких маленьких существ это удивительный прыжок: какова же должна быть скорость, с какой они двигаются в воде, чтобы получить разбег, позволивший им прыгнуть на высоту, в четыре раза превышающую длину их тела! Точность в определении расстояния и высоты, которую они при этом проявляли, также чрезвычайно поразила нас.
В этом месте разгрузке сильно мешали более или менее заполнявшие залив осколки льдин, между которыми приходилось пробиваться вельботу. Грести было невозможно, как только вельбот вступал в полосу вскрывшегося льда, весла использовались, как шесты. Нос шлюпки направляли в наиболее подходящий проход между льдинами, и вся команда стоя отталкивалась веслами и таким путем заставляла вельбот двигаться вперед. Обычно лед раздавался в стороны, но иногда льдины смыкались и сжимали шлюпку так, что будь она менее прочной, она неминуемо была бы раздавлена. Экипаж вельбота состоял из профессора Дэвида, Моусона, Коттона, Мичелла и двух матросов. С Дэвисом или Харбордом у руля вельбот неплохо лавировал среди льдин, особенно если принять во внимание, что у окраины льда волнение было сильное. Когда вельбот шел вдоль кромки льда, один из членов команды повисал на веревке на носу, другой – на корме шлюпки, убирая часть веревки, как только вельбот поднимался на гребень волны и освобождая ее, когда вода крутясь отступала с поверхности льда обратно в море. Была там одна остроконечная скала, которая при спаде волн почти выступала из воды. Самым трудным делом было уберечь шлюпку, чтобы она не напоролась на вершину этой скалы. Остальные люди в вельботе и на берегу использовали всякую представлявшуюся возможность для перетаскивания ящиков и мешков с углем наверх. Там уголь взвешивали и ссыпали из мешков в кучу, которая составила наш основной запас на зимние месяцы. Теперь у нас было три склада угля в различных местах вблизи зимовки.