В Ожидании - стр. 16
Тащил стул даже Ян, ни на секунду не перестававший улыбаться. Видимо он был безумно доволен происходившими с ним в этом ярком цветном сне приключениями. Счастливчик… Лиде было тяжелее, она знала, что это не сон. Да и остальные тоже…
– Двинулись!
Шли молча, лишь часто дыша. Лес надвигался страшной черной стеной, но Андрей смотрел не на него, а на следы на песке. Вот цепочка его следов, ведущая от леса к пляжу, это его первый визит сюда. Вот вторая такая же. А вот – две цепочки идущие рядом. Он и Лида, идущие к лесу…
Вот на этом месте они в прошлый раз увидели собак. Лида замерла на месте, а он пошел дальше…
Андрей поднял руку в предостерегающем жесте и остановился. Лес был уже совсем рядом, мрачный, черный, казавшийся непреодолимым. Но вон виднеется тропинка, в этом месте деревья как бы расступаются, а песок пляжа переходит в твердую лесную почву, утоптанную множеством ног в ведущую к двери тропинку. Кто протоптал ее? Или она появилась здесь сама, повинуясь законам Ожидания?
Собак не было. Это было странно, и это пугало.
– Дима, Антон, Миша, Ян, идете со мной. Остальные – позади. При появлении собак – отвлекаем их, заставляем броситься на нас. Если получится вырубить или убить этих тварей – отлично. Они огромны и сильны, но их двое, а нас – пятеро. Если нет – дожидаемся, пока девушки войдут в дверь, и отступаем к двери сами. Я буду вас прикрывать, мной собаки не интересуются. На меня они нападают, только если я им чем-то мешаю, так что до смерти не загрызут. Наверное…
Андрей закончил свой монолог, и сам испугался. Происходящее все больше напоминало плохой боевик, в котором герои с ножами в руках бросаются на неприступную крепость. Откуда взялся этот командирский тон? Откуда эти руководящие нотки? Почему он так легко принял командование этой группой людей, и теперь делал вид, что с ним идут не дети, а отряд солдат? Пусть молодых, пусть неопытных, но все же солдат…
– У кого-нибудь есть другие идеи? – спросил он, уже точно зная, что других идей не будет, главный тут он, просто по старшинству, не говоря уж о том, что он может без труда ходить из мира в мир, а остальные – нет. Но нужно было спросить. Нужно было показать им, что он не приказывает идти на смерть, а просто ведет их по единственно возможному пути.
– Хреновый план, – озвучил общее мнение Дима, – но другого нет. Ну что, пошли?
– Я не пойду! – сказал, вдруг, Миша, и, увидев устремленные на него взгляды, пояснил: – Я, в отличие от Вероники, в своем решении не раскаиваюсь. Я не хочу обратно.
– А чего с нами пошел тогда? – с издевкой спросил Антон.
– Не знаю… – смешался тот. – Все пошли, и я пошел. А по дороге подумал: даже если возможно попасть обратно, вернуться к жизни… Я не хочу. Мне там плохо было. А здесь… Здесь Свет за рекой, и скоро придут Паромщики, чтобы отвезти меня туда.
– Сколько тебе лет? – спросил Андрей.
– Четырнадцать.
Переходный возраст. Очки. Наверняка, проблемы в школе и с родителями. Одноклассники затюкали, учителя этого не видят, родители тоже пропустили происходящие с ребенком перемены. А может быть, и внесли свою лепту в его всеобщий негатив. Старая как мир история… Сколько подростков в этом возрасте хоть раз да задумывались о самоубийстве? Да почти все. А этот не просто задумался, этот сделал.