В огне повенчанные - стр. 72
– Все москвичи? – спросил Богрова комиссар Синявин.
– Все, кроме Корнакова. Он из Калинина. – Богров по лицу генерала понял, что тот чем-то недоволен.
– Ваше мнение, товарищи? – повторил свой вопрос Веригин, не глядя на комиссара и начальника политотдела.
– Может быть, сержанту покурить в дежурном отсеке, пока мы будем решать этот вопрос? – предложил начальник политотдела Миронов. В знак согласия с ним Синявин кивнул головой.
– Сержант, отдохните, вас вызовут. – Веригин сделал жест вошедшему адъютанту: – Проводите в дежурный отсек.
Когда адъютант и Богров вышли, Веригин еще раз пробежал глазами рапорт начальника штаба.
– Зачем ему понадобилась эта жертва? Ведь так и пишет в рапорте: самовольная отлучка в деревню, опьянение до потери человеческого облика и грубость ополченца Еськина.
– Пора бы уже знать Реутова, Владимир Романович, – заметил начальник политотдела. – Я еще ни разу не встречал его, чтоб от него самого не попахивало. А что касается четырех пуль, которые он пообещал ополченцам, то боец Еськин по-солдатски был прав. Пусть сбережет их для немцев. А рапорт ложный. Самоволки нет.
– А ваше мнение, комиссар? – Веригин, накатывая на карандаш рапорт начальника штаба, повернулся в сторону Синявина.
– В политотделе фронта меня вчера познакомили с одним важным документом, который будет вручен дивизия на днях, – ответил Синявин.
– Что за документ? – Генерал перегнул пополам бумажный рулончик, скатанный из рапорта Реутова.
– Грамота МГК.
– Кто ее будет вручать?
– Вручать ее приедут представители партийных органов Москвы, а также стахановцы с заводов, фабрик и предприятий Сталинского района столицы. Вместе с грамотой МГК ополченцам дивизии вручат Боевое Знамя. Вот мы дорогих гостей и «порадуем» в ответ. Не успели сблизиться с врагом, как некоторые наши ополченцы начинают попадать под суд военного трибунала.
– Что это за грамота? – спросил Веригин и еще раз перегнул бумажный рулончик.
– Могу познакомить с текстом. Выписал специально для вас, Владимир Романович, и для вас, Константин Гаврилович. – Синявин посмотрел в сторону начальника политотдела и достал из нагрудного кармана гимнастерки вчетверо сложенный лист, исписанный чернилами. – Вслух?
– Читайте, – сказал генерал, машинально катая рулончик.
Синявин читал медленно, с растяжкой на отдельных словах, делая паузы там, где они ему казались необходимыми:
– «Московский городской комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) вручает дивизии народного ополчения Сталинского района города Москвы Боевое Красное знамя. Московский городской комитет ВКП(б) выражает твердую уверенность, что бойцы, командиры и политработники дивизии с честью пронесут это знамя по полям сражений Великой Отечественной войны советского народа против германского фашизма.
Московский городской комитет ВКП(б) надеется, что бойцы, командиры и политработники дивизии в боях с врагами Родины проявят стойкость и мужество, свойственные сынам московского пролетариата, впишут в историю Красной армии и советского народа новые героические подвиги во имя матери-Родины, во имя большевистской партии».
Закончив читать, Синявин вначале посмотрел на генерала, потом на начальника политотдела. По их посуровевшим лицам он понял, что документ произвел на них сильное впечатление.