Размер шрифта
-
+
В начале было слово. Мысли в стихах, фельетон, пародии - стр. 7
Расплескав драгоценное время меж звёзд и планет.
Первозданность начал в первом снеге на землю вернулась,
Равнодушие мира вплетая в неяркий рассвет.
И на ниточке звука спустился уют снегопада,
Затуманилось небо, в реке обмелевшей дрожа.
Долгополого ветра настигло дыхание хлада
И разрезало воздух на струи, кинжальней ножа.
Из колодца пространства смотрело ослепшее солнце,
Проникали в глубины сознания нежность и явь,
И казалось, что жизнь, покружив по задворкам, вернётся…
По безмолвию снежному с ней мы отправимся вплавь
Через двор, через поле и сквозь горизонта оковы,
Оторвавшись в незримом скольженье от дел и от бед,
Мы услышим из уст мироздания Божие Слово,
Для которого нет пустоты и забвения нет.
«Тоска и усталость от тупости, грязи и лжи…»
Тоска и усталость от тупости, грязи и лжи.
Когда же страна встрепенётся и выйдет из комы?
Ведь сколько во мраке болот за слепцом ни кружи,
Нет шанса добраться живым до родимого дома.
Лишь сами повинны вы в том, что грядущего нет
У ваших детей, оцифрованных лагерной меткой.
И всё, что вас ждёт, – это пошлый содомский балет
И вечный позор за колючей заборною сеткой.
Вы всё проглядели, проспали, продули вконец,
Так радуйтесь новой беде, как вчерашнему грому…
А дьявол – в деталях, он в подлости подлинный спец
И знает, что верите вы лишь тельцу золотому.
Вы встали с колен? Неужели? А где ж ваша блажь
Стучать по носам США и «прогнившей» Европе?
Чем выгодней Родину полным молчаньем продашь,
Тем глубже окажешься в полной безвыходной жопе.
И дальше молчите, сопите в две дырки гуртом.
Крым наш, и спасибо, и больше не надо ни крошки.
А что будет с нами, об этом узнаем потом,
Когда от России останутся рожки, да ножки.
«Как долог бал у сатаны…»
Как долог бал у сатаны
Под пологом ночного мрака
У красной зубчатой стены…
Нет ни знамения, ни знака,
Что шабаш кончится зверья,
Забывшего про Божью кару,
Эпоха кончится вранья,
Исчезнув в зареве пожара,
И кол осиновый воткнут
Народы в дряблую грудину.
Опять свистит знакомо кнут, —
Лишь подставляй покорно спину.
Опять лоснятся холуи
Вокруг преступного владыки,
И годы смрадные свои
Влачит он, наглый и безликий,
С апломбом, позабыв про стыд,
Кряхтя слова фальшивой глоткой…
А над страною мрак разлит,
И глушат смерды страх свой – водкой.
«Я чужое время проживаю…»
Я чужое время проживаю
И чужое бремя волочу,
За грехи не жду от Бога рая, —
Праведность мне вряд ли по плечу.
Я кричу от боли, не смолкая,
Криком, запечатанным в груди.
Кровь свою на воду не меняю,
Родину оставив позади.
Там мои могилы и распятья,
Там мои иллюзии и сны,
Там узнала я, что мне не братья
Те, кто мне по духу не равны.
Проклят род мой древний на столетье,
Что залито красным сургучом.
Кончится ли это лихолетье,
Иль в России русский – обречён?
Мчится время адово по кочкам,
В грохоте и скрежете зубном,
А земля моя ослабла в корчах,
На юру забывшись продувном.
Сбудется иль нет её мечтанье
Обрести покой и тишину,
Или вновь ей выпадет прощанье
С сыновьями, павшими в войну?
Я – песчинка, малая частица
Той земли, что кровь моя и боль.
Русь моя, подстреленная птица,
Мой последний, мой смертельный бой.
«Понты от горделивого ничтожества…»
Понты от горделивого ничтожества
Приятны для безумного убожества.
Всеядных и невежественных множество,
А тупость ослепительней художества.
Что делать, если хваткою бульдожею
Схватилась власть с зубастой подлой рожею
Страница 7