В лабиринте версий - стр. 4

– Меня к вам прислал Максим Максимович.

– О, молодой человек – первооткрыватель! – в голосе Августа к послышались нотки уважения, граничащего с сарказмом.

– Пока еще только в мечтах. Я хочу совершить турне по местам, где не ступала нога Ленина, – сообщил Трубопроводов, точно не зная, что означает слово «турне».

– И куда вы хотите отправиться?

– Я же сказал…

– Под то, что вы сказали, подходит любой уголок нашей планеты, но более чем в одно место одновременно вы при полном своем желании не попадете, так что…

Это совершенно справедливое замечание Августа к заставило Трубопроводова не на шутку задуматься.

– Конечно, – с жаром заговорил Август к, – хочется умчаться куда-нибудь за границу, на горные вершины, в джунгли, в каменные джунгли мировых столиц, но для этого нужны деньги и документы, которых у вас, молодой человек, не просто нет, но и не будет, – после «но» его голос стал по-будничному практичным, – и это не должно вас расстраивать, – после «и» голос вновь приобрел патетическое звучание, свойственное юношам в творчестве Тургенева, и гражданам молодой советской страны в раннем советском кинематографе, – среди просторов нашей бескрайней Родины достаточно живописных мест, способных вскружить голову не одному десятку первопроходцев. Вслушайтесь в эти названия: Абакан, Актау, Джизак, Карши, Кокшетау, Луцк, Навои, Нукус… Неужели они не пробуждают в вашей юной душе непреодолимое стремление мчаться вслед собственной мечте в бескрайнее никуда!

Август к сделал паузу, и посмотрел на Трубопроводова точно как тип с плаката «Ты записался добровольцем». После паузы устами Августа к вновь заговорил практицист:

– Но вся эта романтика, молодой человек, похожа на снежное покрывало, которое, растаяв весной, открывает взору незадачливого путешественника нашу далеко не романтическую действительность, а именно: грязь, комаров, невыносимое обслуживание, мудаковатость ментов, и массу других штрихов, из которых и состоит наша провинциальная унылость. Конечно, – вновь воодушевился Август к, – можно сделать невероятное и отправиться в Санкт-Петербург, чтобы, бросив вызов всем историческим условностям… Но (интонация практицизма) опять же у вас нет необходимого опыта. Остается только одно.

– Что?

– Москва! – рявкнул Август к, ставший похожим на генерала, отправляющего свою армию в бой.

– Москва? – удивился Трубопроводов. – Мне кажется, это…

– Банально? – хитро спросил август к.

– Что-то вроде того.

– Весь фокус в том, что я предлагаю вам отправиться в Москву, по которой не ступала нога Ленина, а это далеко не тот гадюжник, который знает любой торгующий овощами азербайджанец. Вы согласны?

– Да, – согласился Трубопроводов, поняв, что иного выбора у него нет.

– Тогда на Москву! – рявкнул Август к, взмахнув воображаемой саблей.

Его крик вспугнул стаю пирующих на свалке ворон. Тысячи птиц разом поднялись в воздух и полетели в сторону остановки, оставляя за собой характерный след на земле.

Не успел Трубопроводов опомниться, как Август к вырулил из сарая на маленьком фанерном самолете, собранном, судя по его состоянию, еще накануне Первой мировой войны.

– Объявляется посадка на рейс номер… – забубнил Август к, открывая дверь пассажирской кабины самолета.

Пункт прибытия как две капли воды был похож на пункт отправления, и если бы не несколько незабываемых часов в воздухе, Трубопроводов мог бы поклясться чем угодно, что ни в какую Москву он не летал. Однако полет был, и еще какой! Утлое суденышку болтало в небе, как дерьмо в унитазе во время смыва. Трубопроводову казалось, что полет вот-вот закончится движением к земле с ускорением свободного падения, но Август к совершил невозможное: он не только довез пассажира живым до Москвы, но и мягко посадил своего пилотируемого монстра в поле возле сарая.